Про фантастику Стругацких. «Горбовский умирал в своей Краславе». Это «Волны гасят ветер». Потом он встрепенулся от перспективы и ожил. Знаю я эту Краславу. Горбовский, как поляк, мог там, например, умирать в родовом замке. Шутка. Кстати, именно в этой Краславе я, дико удивляясь, в мизерном книжном магазине купила «Повесть о Гэнзи» на русском языке.
Бесы часто возбраняют нам делать легчайшее и полезное, а между тем побуждают предпринять труднейшее. (св Иоанн Лествичник)
Заходит в бар мужик. Садится за стойку. Десять минут сидит молча. Поворачивается в сторону окна, еще десять минут сидит молча. Подзывает бармена. Смотрит ему в глаза, бармен смотрит в ответ . Это продолжается примерно полчаса. Просит стакан воды. Бармен приносит стакан. Мужик смотрит на него пять минут. Кладет голову на стол, лежит так еще двадцать минут. Погружает палец в стакан и начинает им водить туда-сюда, помешивая воду. Это длится час. После этого встает, надевает пальто и уходит, но в дверях застывает и смотрит на людей в баре еще полтора часа. Люди молча смотрят в ответ. Уходит. А бармен и говорит: — Тарковский гений
«Горбовский умирал в своей Краславе». Это «Волны гасят ветер». Потом он встрепенулся от перспективы и ожил. Знаю я эту Краславу. Горбовский, как поляк, мог там, например, умирать в родовом замке. Шутка.
Кстати, именно в этой Краславе я, дико удивляясь, в мизерном книжном магазине купила «Повесть о Гэнзи» на русском языке.
А бармен и говорит:
— Тарковский гений