[Кошка-Плюшка]

Название: Чаёк

Краткое содержание: Вы знаете, что такое «адмиральский чай»? Рассказ о нём.

Сегодня в деревню Кана прибыл редкий в этих местах гость - почтальон. Среди прочего, он привёз перевязанную шёлковой лентой, упакованную в хрусткую бумагу посылку. Торопясь домой, почтальон не стал ходить по адресам, а отдал свой багаж старосте. Разобрав начертанные витиеватым почерком иероглифы, староста ахнул и заторопился к получателю - высокому светловолосому самураю с тремя хвостиками на затылке. Вскоре посылка была благополучно вручена.
Ситиродзи, узнав почерк своей дорогой Юкино, умилился. Он аккуратно распаковал ещё хранящую любимый запах бумагу и растрогался до слёз. В упаковочной трухе, как яички в гнёздышке, нежились три пузатых кувшина сакэ. И это было ещё не всё. Под бутылками обнаружилась довольно крупная резная шкатулка. Заинтригованный Ситиродзи осторожно открыл крышку. Шкатулка была доверху наполнена прекрасным - листик к листику - чаем. По деревенской комнате поплыл аромат дорогой столичной чайной. Страстно захотелось домой, к душистому чаю, изысканным блюдам, хорошим винам и, конечно, к любимой женщине.
- Ай, да Юкино! - сказал Ситиродзи. - Колдунья. До чего ж надоела эта деревня!
Отпроситься на побывку было не у кого - Камбэй ушёл в столицу.
- Ладно, хоть чаю вкусного попью, - пристраивая чайник на горячие угли жаровни, успокоил себя Ситиродзи.
Послышались шаги, и на пороге появился довольный жизнью Хейхати. В руках, прижимая ношу к груди, он держал два дерюжных пакета.
- Какой запах! Откуда это чудо? - сложив пакеты на столик, спросил Хейхати.
- Подружка прислала. Хватит воздух нюхать, бери чашку. Жаль только, что здесь нет моих любимых медовых пирожных с лимонным кремом и цукатами.
У впечатлительного Хейхати заурчало в животе, он распаковал один пакет и похвалился:
- Старое занятие вспомнил - вдове одной колол дрова. Хозяйка мне за это дала десяток онигири. Они нам заменят пирожные.
- А в другом пакете что булькает? - заваривая чай, поинтересовался Ситиродзи.
- Это к чаю не относится. Самодельный алкоголь, вонючий, но крепкий.
- Да, - согласился Ситиродзи, - к чаю это не относится. Чай и онигири. Чего-то не хватает.
От двери потянуло сквозняком, самураи оглянулись, и выяснилось, что, хмуро разглядывая комнату, в дверном проёме стоит Кюдзо. Ноздри его тонкого носа заметно дрогнули, губы сложились унылой скобочкой.
Ситиродзи взял с полки ещё одну чашку и радушно предложил:
- Выпей с нами чаю.
Добрый Хейхати, положив онигири на салфетку из бамбуковой соломки, придвинул её к третей дымящейся чашке. Кюдзо с самым независимым видом - топ-топ-топ - подошёл к столику, опустился на корточки и сунул руку за борт красного плаща.
- Вот, - сказал он, ссыпая на столик сухие бордовые кубики, - вяленое мясо, а то сдохнешь тут с вами на одном рисе.
Мясо самураи немедленно попробовали.
- Очень уж оно солёное! - прихлёбывая чай, пожаловался Хейхати. - Зачем ты такое выбрал, пить же сразу хочется?
Кюдзо снизошёл до объяснений:
- Солёное мясо не портится. А воду всегда можно найти.
Заварив новую порцию, Ситиродзи мечтательно сказал:
- Ах, какой чай мы пили в перерывах между боями.
- На последней войне? - заинтересовался Хейхати.
Ситиродзи пожал плечами.
- Ну, выходит, та война была не последней.
- Какой чай? - спросил Кюдзо.
Достав из открытой посылки коричневую бутылку, Ситиродзи ответил:
- Сейчас расскажу и даже угощу. Наливаем полные кружки чая. Ну-ка, отпейте по глотку.
Самураи послушно отхлебнули.
- Теперь, чтобы кружки вновь оказались полными, в чай надо долить саке. И так далее.
Самураи ещё раз отхлебнули и выжидательно уставились на Ситиродзи.
- Вижу, последовательность действий вы уловил, - снова доливая сакэ, сказал Ситиродзи.
Процесс оказался увлекательным. Вскоре бутылочка себя исчерпала.
- Кхе-кхе, - намекнул Ситиродзи.
- Понял, сейчас, - сообразил Хейхати, размотал дерюжку и предъявил обществу бутыль с голубоватой мутной жидкостью.
От кружек потянуло таким запахом, что даже Кюдзо исказился лицом. Но самураи не зря слыли ребятами отчаянными, и трудностей они не боялись. Вскоре жидкость в кружках заметно посветлела, а языки дегустаторов чая развязались. Ситиродзи предался воспоминаниям.
- Эх, были времена! Я однажды лечу, смотрю - крыло горит, да весело так! Сбивал пламя, сбивал, весь извертелся, ничего не получается. Полетел на базу, думаю, вдруг дотяну. Сел, а крыло нормальное, даже не закоптилось. Спрашивается, к чему бы это? А, механик?
- Химия, наверно, какая-то типа топливной присадки.
Ситиродзи добавил в чашки мутной жидкости и согласился:
- Точно, химия. Только где: на крыле или в моей голове? А однажды я сел и сразу взлетел, как стая летучих мышей. Догадайтесь, почему?
Кюдзо сделал вид, что занят пережёвыванием онигири. Хейхати почесал шлем на затылке и предположил:
- Диспетчер с полосами напутал?
- Нет. Пока я летал, базу противники захватили. Еле задницу свою и сами знаете кого от них унёс.

Кюдзо, обидевшись на «задницу», грозно сверкнул на рассказчика красным глазом, но спьяну промахнулся. Ситиродзи сделал вид, что страшно напуган.
Хейхати в своих воспоминаниях был скромнее.
- А я однажды в палатке ужинал и один рисовый шарик... ик... на утро припас. А утром - тревога, ик... про шарик я забыл, палатку свернул и - дёру. Через неделю палатку ставить начал, а внутри!
- Что? - спросил Ситиродзи, разливая по кружкам остатки сивухи.
- Жизнь зародилась, - хихикнул Хейхачи.
Ситиродзи грустно сообщил:
- Всё, горючее кончилось.
Кюдзо снова полез за пазуху и извлёк оттуда плоскую поллитровую флягу. Ситиродзи, открутив крышку, ахнул:
- Спирт! Оказывается, у тебя, Кюдзо, богатое внутреннее содержание.
Обмен воспоминаниями продолжился, правда, он стал сумбурным, однако самураи отлично понимали друг друга.
- Как жахнет, чуть без штанов не остался...
- Я ему говорил, говорил, а он всё - своё...
- Провода разноцветные, в голове каша, я их все разом и перерезал.
- ...летит он вниз, а снизу вверх тоже кто-то летит...
Выдохнули, налили спирта по третьему кругу. Кюдзо отпил положенный глоток, растёкся по полу, как талый сугроб, и открыл рот.
- А я, когда в городе жил, любил в свободное время уходить на окраину закат наблюдать. Очень красиво. Жёлтое пламя постепенно становится кроваво-алым, это рождает предчувствие чего-то грозного и торжественного. Через пять минут - кроваво-алый цвет сменяется тёмно-багровым, и в тот момент, когда думаешь, что этот пожар неистребим - пламя гаснет, словно ты видел всё это во сне и теперь проснулся.
Кюдзо посмотрел на лица собутыльников, вздёрнул брови и спросил:
- Что?!
- Заговорила валаамова ослица! - всплеснув руками, воскликнул Хейхати.
Кюдзо моментально перешёл в другое агрегатное состояние - отвердел, поднялся на ноги и попытался достать Хейхати кулаком. Пьяненького до полной неподъёмности механика удача не покинула - Ситиродзи, в отличие от Кюдзо, с алкоголем был на «ты». Сказались годы тренировок в «Светлячке». Проворно вскочив, он успел металлической рукой прихватить буяна за тонкую талию и оттащить его от перепуганного Хейхати на несколько шагов. Через секунду стало ясно, что удержать оскорблённого в лучших чувствах дикого кота и не задавить при этом в объятьях, будет трудно. Ситиродзи, по жизни хитрющий и красноречивый, наклонившись, жарко зашептал в пушистые волосы:
- Как ты романтичен! Глаз художника, язык поэта и мозги куриные... кх, философа. Описанные тобой подробности мироздания не под силу понять грубому уму механика. Я - другое дело. Будем вместе любоваться закатами. Ты расскажешь мне о голосах и красках природы, о горах, тонущих в мареве тумана, о лунной ночи и майском снеге... Какой ты утончённый!
Кюдзо придушенно попросил:
- Псих с пропеллером, отпусти, пока я совсем не утончился.
Выпили мировую. И не один раз.
Заснули самураи на полу, окружив столик кольцом храпящих тел. Утром выяснилось, что у Хейхачи страшно болит голова и болит вовсе не от того, что он спал в застёгнутом шлеме и съехавших на лицо очках. У Ситиродзи на одной щеке отпечатались полоски бамбуковой салфетки, а глаза открывались только наполовину. Стоический Кюдзо выглядел совершенно обычно, но, понимаясь с пола, он скривился, схватился за бок и разгибаться не поторопился. После долгих уговоров и обследования, самураи выяснили, что одно ребро у Кюдзо сломано, а белую кожу украшает широкий полукруглый синяк. Ситиродзи долго извинялся, Кюдзо внимательно слушал, но, судя по косым очам, едва ли что-то понимал. Самураи вяло позавтракали, налегая, в основном, на квашеные овощи. Для поправки здоровья тяпнули по глотку оставшегося спирта. Мир прояснился. Тяпнули ещё по глотку.
И тут Ситиродзи вспомнил, что две бутылочки сакэ...

@темы: 7 самураев

Comments

[Tengri-sama]

Это восхитительно. Чай по-самурайски. Я всегда подозревала, что Кюдзо в душе художник.

[Кошка-Плюшка]

Tengri-sama
Мне тоже всегда казалось, что в омуте "Кюдзо" водятся знатные черти. А, может быть, это проекция на мультяшного персонажа героя фильма. Вот тот уж точно пошёл сражаться не ради непонятного поединка с Камбэем.