Час дракона
К содержанию Гайдена авторский текст отношения, практически, не имеет. Перевод. Вольный.
Годжун знал, что его пребывание на Небесах – ошибка.
Он знал, что, во-первых, не должен был бросать своё царство на произвол судьбы. Он знал, что не стоило связываться с богами. Он знал, что нельзя позволять эмоциям брать верх. Он знал, что ему не хватает гордости, властности, логики…
И он знал, что уж никак нельзя было влюбляться в маршала Тенпо.
В оправдание Годжуна можно сказать, что сначала он не понимал своих чувств.
Первое время он видел в тихом и вежливом маршале преданного подчинённого, потом – верного, хотя и эксцентричного, друга. Иногда они вместе пили чай и болтали о вещах, не имеющих отношения к службе. Они наслаждались компанией, и Тенпо был для Годжуна союзником, товарищем, другом, компаньоном. Прекрасное время.
А потом всё изменилось. «Всё», в лице одного претенциозного, откровенного, непокорного, но, так или иначе, замечательного генерала.
Сначала Годжун не придавал значения происходящему. Генерал Кенрен являл собой очередное лицо в длинном списке переведённых из Восточной армии солдат. Дракону даже понравился этот дружелюбный и обаятельный ками.
Только, когда между маршалом и генералом начались странные личные отношения, Годжун задумался.
Дракон оставался единственным на Небесах существом, кто знал о них. Совершенно не желая этого знания. Однажды он вызвал Тенпо к себе и предложил ознакомиться с приказом о переводе генерала под командование другого маршала. Тенпо затянулся сигареткой, меланхолично выдохнул дым и заявил, что тогда главком должен перевести их обоих, он, Тенпо, будет служить только с Кенреном.
Годжун, когда удалось прийти в себя, приказ уничтожил.
Сначала всё шло не плохо. Дракон не обращал особого внимания на их многозначительные взгляды, даже на подозрительные шумы, порой доносящиеся из-за двери маршальского кабинета. В конце концов, это было не его дело.
Пока Тенпо едва не погиб.
Опять увлёкся и получил страшную рану, которая, по словам небесных целителей, уложила маршала в постель, по меньшей мере, на месяц. Кенрен был на другом задании, и получилось так, что Годжун первым посетил раненого.
Король драконов никогда не видел маршала таким жалким: бледным и неподвижным. Именно в тот момент, когда Годжун стоял у кровати своего друга, столь маленького и хрупкого, ему захотелось взять Тенпо на руки и своими крыльями заслонить от всего мира.
Это желание, жадное желание дракона, - оградить Тенпо от всех – потрясало. Годжун понял, что, да, он любит своего маршала. И сделает всё, чтобы защитить его.
Когда, наконец, Кенрен, запыхавшийся и всклокоченный, ворвался в палату, Годжун, ошеломлённый этим открытием, молча, уступил ему своё место у постели раненого.
За месяц болезни Тенпо Годжун разобрался в своих чувствах. Не плохо, всё-таки, быть уравновешенным хладнокровным драконом. Он любит Тенпо, и это хорошо. Он завидует Кенрену, и это тоже хорошо. В конце концов, рассуждал Годжун, наблюдая, как Кенрен заботливо усаживает Тенпо на стул, подаёт ему любимую книгу и отнимает сигарету, они подходят друг другу. Тенпо – якорь для дикого мятежного духа Кенрена. Кенрен с его нахальством и пламенной страстью – парус, несущий маршала из одного дня жизни в другой.
Они заслуживали счастья, а Годжун не считал себя вправе вмешиваться. Кроме того, ни главком, ни маршал не нуждались в дополнительных житейских перипетиях.
Тенпо выздоравливал. Кенрен, бабник и пьянь невозможная, суетился вокруг него как наседка, Годжун наблюдал за ними и продолжал спокойно любить. Жизнь текла себе, и всё было правильно.
Пока Кенрен, ублюдок, через несколько месяцев не погиб.
Его принесли Снизу под водопад цветов сакуры, окровавленного и изломанного. «Мы пытались спасти генерала», и голоса солдат срывались. «Мы пробовали остановить его, пока не стало слишком поздно».
А Годжун просто смотрел на безжизненное тело.
Он руководил подготовкой к похоронам, отсылал соболезнования прежним командирам генерала из Восточной армии, его теперешним друзьям и соратникам.
Он не разговаривал с Тенпо, полагая, что тот и без дракона узнает…
Он не думал, что Тенпо придёт на похороны. Тенпо и не пришёл.
Выяснилось, что за последние несколько дней вообще никто не видел маршала. Сначала дракон не придал этому значения, но, когда счёт пошёл на недели, он испугался.
Спустя две недели после похорон Годжун стоял перед запертой дверью кабинета маршала. Он понятия не имел, что будет сейчас делать и о чём говорить. Но, в конце концов, он был королём драконов и отступать не собирался.
Глубоко вздохнув, Годжун потянул за ручку двери, инстинктивно готовясь к водопаду книг и бумаг.
Ничего не произошло. Книги – на полках, чистый стол и даже пол чистый. Тихий голос ошеломил дракона: «теперь, когда он не может, я сам это сделал для разнообразия». Годжун повернулся и увидел сидящего в кресле Тенпо. Без халата, без очков, растрёпанного, с мёртвыми глазами. У дракона оборвалось сердце. «Тенпо»…
«Шш», - маршал посмотрел на потолок. «Если вы будете говорить, то я его не услышу». Длинные пальцы Тенпо дёрнулись, сжимая воображаемую сигарету.
«О чём вы?» - прошептал Годжун, медленно и осторожно приближаясь к маршалу. В конце концов, маршал всегда был странен.
«Он часто со мной разговаривает», - ответил Тенпо. «Если я прислушиваюсь, то даже слышу эхо. Это всё, что от него осталось».
Годжун не знал, что ответить и только выдавил: «Тенпо, прости».
«Не надо», - ответил маршал мягко и тихо. «Ты не виноват». Его зелёные глаза были мутны.
Годжун оцепенел. Он никогда не чувствовал себя настолько беспомощным. Смертельно больно было видеть Тенпо таким. Он и не думал даже, что может быть так больно. Ещё он понял, что существуй способ воскресить Кенрена, пусть грязный и преступный, он бы сделал это. Всё, что угодно, только бы вернуть прежнего Тенпо. Который улыбался, дымил, как паровоз, и любил чай с мёдом. Этот маршал, безжизненный, с мёртвыми глазами пугал Годжуна сильнее самого страшного демона.
Он встал на колени рядом с креслом и крепко обнял Тенпо. Сначала маршал пытался освободиться, как будто прикосновения дракона несли боль, но Годжун не отпускал его, просто молча ждал.
«Годжун», - взмолился вдруг Тенпо ужасным, рваным голосом. «Пусти, я не слышу его больше».
«Тенпо», - позвал дракон, не разжимая объятий. «Тенпо».
«Он уходит», - кричал маршал. «Его голос оставляет меня, Годжун, не заставляй его уходить. Пожалуйста, Годжун».
«Хватит, Тенпо», - всё повторял дракон, не узнавая собственного голоса. «Умоляю, хватит».
Вскоре маршал перестал вырываться и заплакал, а дракон мог только гладить его по спине, целовать волосы и давать пустые обещания пустой комнате. Проклинать в бессильной ярости Кенрена, который имел глупость так поступить с любимым.
А потом, прижимая дрожащего Тенпо к своей груди, Годжун дал самую свирепую драконью клятву, что, если суждено ему перевоплотиться в Нижнем мире, он найдёт этого грязного ублюдка и разберётся с ним.
500 лет спустя.
«Кюю!»
«Ой, чёрт дери, Хаккай, твой крысёныш опять меня тяпнул! Уйми ты его!»
«Прости, Годжо. Я никак не пойму, за что он тебя так не любит. Наверно, в прошлой жизни, ты ему здорово насолил».
«Кюююю!»
Годжун знал, что его пребывание на Небесах – ошибка.
Он знал, что, во-первых, не должен был бросать своё царство на произвол судьбы. Он знал, что не стоило связываться с богами. Он знал, что нельзя позволять эмоциям брать верх. Он знал, что ему не хватает гордости, властности, логики…
И он знал, что уж никак нельзя было влюбляться в маршала Тенпо.
В оправдание Годжуна можно сказать, что сначала он не понимал своих чувств.
Первое время он видел в тихом и вежливом маршале преданного подчинённого, потом – верного, хотя и эксцентричного, друга. Иногда они вместе пили чай и болтали о вещах, не имеющих отношения к службе. Они наслаждались компанией, и Тенпо был для Годжуна союзником, товарищем, другом, компаньоном. Прекрасное время.
А потом всё изменилось. «Всё», в лице одного претенциозного, откровенного, непокорного, но, так или иначе, замечательного генерала.
Сначала Годжун не придавал значения происходящему. Генерал Кенрен являл собой очередное лицо в длинном списке переведённых из Восточной армии солдат. Дракону даже понравился этот дружелюбный и обаятельный ками.
Только, когда между маршалом и генералом начались странные личные отношения, Годжун задумался.
Дракон оставался единственным на Небесах существом, кто знал о них. Совершенно не желая этого знания. Однажды он вызвал Тенпо к себе и предложил ознакомиться с приказом о переводе генерала под командование другого маршала. Тенпо затянулся сигареткой, меланхолично выдохнул дым и заявил, что тогда главком должен перевести их обоих, он, Тенпо, будет служить только с Кенреном.
Годжун, когда удалось прийти в себя, приказ уничтожил.
Сначала всё шло не плохо. Дракон не обращал особого внимания на их многозначительные взгляды, даже на подозрительные шумы, порой доносящиеся из-за двери маршальского кабинета. В конце концов, это было не его дело.
Пока Тенпо едва не погиб.
Опять увлёкся и получил страшную рану, которая, по словам небесных целителей, уложила маршала в постель, по меньшей мере, на месяц. Кенрен был на другом задании, и получилось так, что Годжун первым посетил раненого.
Король драконов никогда не видел маршала таким жалким: бледным и неподвижным. Именно в тот момент, когда Годжун стоял у кровати своего друга, столь маленького и хрупкого, ему захотелось взять Тенпо на руки и своими крыльями заслонить от всего мира.
Это желание, жадное желание дракона, - оградить Тенпо от всех – потрясало. Годжун понял, что, да, он любит своего маршала. И сделает всё, чтобы защитить его.
Когда, наконец, Кенрен, запыхавшийся и всклокоченный, ворвался в палату, Годжун, ошеломлённый этим открытием, молча, уступил ему своё место у постели раненого.
За месяц болезни Тенпо Годжун разобрался в своих чувствах. Не плохо, всё-таки, быть уравновешенным хладнокровным драконом. Он любит Тенпо, и это хорошо. Он завидует Кенрену, и это тоже хорошо. В конце концов, рассуждал Годжун, наблюдая, как Кенрен заботливо усаживает Тенпо на стул, подаёт ему любимую книгу и отнимает сигарету, они подходят друг другу. Тенпо – якорь для дикого мятежного духа Кенрена. Кенрен с его нахальством и пламенной страстью – парус, несущий маршала из одного дня жизни в другой.
Они заслуживали счастья, а Годжун не считал себя вправе вмешиваться. Кроме того, ни главком, ни маршал не нуждались в дополнительных житейских перипетиях.
Тенпо выздоравливал. Кенрен, бабник и пьянь невозможная, суетился вокруг него как наседка, Годжун наблюдал за ними и продолжал спокойно любить. Жизнь текла себе, и всё было правильно.
Пока Кенрен, ублюдок, через несколько месяцев не погиб.
Его принесли Снизу под водопад цветов сакуры, окровавленного и изломанного. «Мы пытались спасти генерала», и голоса солдат срывались. «Мы пробовали остановить его, пока не стало слишком поздно».
А Годжун просто смотрел на безжизненное тело.
Он руководил подготовкой к похоронам, отсылал соболезнования прежним командирам генерала из Восточной армии, его теперешним друзьям и соратникам.
Он не разговаривал с Тенпо, полагая, что тот и без дракона узнает…
Он не думал, что Тенпо придёт на похороны. Тенпо и не пришёл.
Выяснилось, что за последние несколько дней вообще никто не видел маршала. Сначала дракон не придал этому значения, но, когда счёт пошёл на недели, он испугался.
Спустя две недели после похорон Годжун стоял перед запертой дверью кабинета маршала. Он понятия не имел, что будет сейчас делать и о чём говорить. Но, в конце концов, он был королём драконов и отступать не собирался.
Глубоко вздохнув, Годжун потянул за ручку двери, инстинктивно готовясь к водопаду книг и бумаг.
Ничего не произошло. Книги – на полках, чистый стол и даже пол чистый. Тихий голос ошеломил дракона: «теперь, когда он не может, я сам это сделал для разнообразия». Годжун повернулся и увидел сидящего в кресле Тенпо. Без халата, без очков, растрёпанного, с мёртвыми глазами. У дракона оборвалось сердце. «Тенпо»…
«Шш», - маршал посмотрел на потолок. «Если вы будете говорить, то я его не услышу». Длинные пальцы Тенпо дёрнулись, сжимая воображаемую сигарету.
«О чём вы?» - прошептал Годжун, медленно и осторожно приближаясь к маршалу. В конце концов, маршал всегда был странен.
«Он часто со мной разговаривает», - ответил Тенпо. «Если я прислушиваюсь, то даже слышу эхо. Это всё, что от него осталось».
Годжун не знал, что ответить и только выдавил: «Тенпо, прости».
«Не надо», - ответил маршал мягко и тихо. «Ты не виноват». Его зелёные глаза были мутны.
Годжун оцепенел. Он никогда не чувствовал себя настолько беспомощным. Смертельно больно было видеть Тенпо таким. Он и не думал даже, что может быть так больно. Ещё он понял, что существуй способ воскресить Кенрена, пусть грязный и преступный, он бы сделал это. Всё, что угодно, только бы вернуть прежнего Тенпо. Который улыбался, дымил, как паровоз, и любил чай с мёдом. Этот маршал, безжизненный, с мёртвыми глазами пугал Годжуна сильнее самого страшного демона.
Он встал на колени рядом с креслом и крепко обнял Тенпо. Сначала маршал пытался освободиться, как будто прикосновения дракона несли боль, но Годжун не отпускал его, просто молча ждал.
«Годжун», - взмолился вдруг Тенпо ужасным, рваным голосом. «Пусти, я не слышу его больше».
«Тенпо», - позвал дракон, не разжимая объятий. «Тенпо».
«Он уходит», - кричал маршал. «Его голос оставляет меня, Годжун, не заставляй его уходить. Пожалуйста, Годжун».
«Хватит, Тенпо», - всё повторял дракон, не узнавая собственного голоса. «Умоляю, хватит».
Вскоре маршал перестал вырываться и заплакал, а дракон мог только гладить его по спине, целовать волосы и давать пустые обещания пустой комнате. Проклинать в бессильной ярости Кенрена, который имел глупость так поступить с любимым.
А потом, прижимая дрожащего Тенпо к своей груди, Годжун дал самую свирепую драконью клятву, что, если суждено ему перевоплотиться в Нижнем мире, он найдёт этого грязного ублюдка и разберётся с ним.
500 лет спустя.
«Кюю!»
«Ой, чёрт дери, Хаккай, твой крысёныш опять меня тяпнул! Уйми ты его!»
«Прости, Годжо. Я никак не пойму, за что он тебя так не любит. Наверно, в прошлой жизни, ты ему здорово насолил».
«Кюююю!»
-
-
16.12.2010 в 20:17Сначала из-за названия подумала, что будет наоборот, но все равно и этот хорош)
Спасибо за перевод)
-
-
16.12.2010 в 20:27Очень заинтриговало это ваше "наоборот". Как это?
-
-
16.12.2010 в 20:30А оказалось вот так.
-
-
16.12.2010 в 21:04У меня есть ещё нежно обожаемый фанфик "Правосудие". Санзо-Годжо. Добрый очень.
-
-
16.12.2010 в 21:11"Правосудие" - тоже перевод?
-
-
16.12.2010 в 21:22Увы мне, перевод. И Санзо, прямо скажем, я не обожаю... Да и Годжо... Но эти - хороши. Завтра выложу.
-
-
16.12.2010 в 21:26-
-
16.12.2010 в 23:42Мрачняк:-). Невесёлая штуковина. В Годжуна, который "просто любил" верю:-).
Чуточку пересладили в процессе, но здорово.
Конец понравился очень.