Когда тебя ударит током,
С размаху сдачи не давай.
Г. Остер
- Кенрен, а знаешь, какую книгу сейчас читает Годжун?
- Тенпо, мне как-то по хрен.
- Я думал, он тебе нравится.
- На сковородке, в кляре.
Тенпо тихонько засмеялся. Только слепой мог не заметить… желания… лишний раз поболтать с начальством или снять невесть откуда взявшуюся пушинку с безупречного кителя главкома. Нахрап и обаяние старого друга ударились о камень драконьей души и рассыпались в прах. Все самые изящные намеки и самые провокационные шуточки Годжун-сама встречал одинаково: недоуменно хлопал ресницами. Если же нескромное прикосновение распоясавшегося генерала прерывало его на полуслове, дракон застывал с приоткрытым ртом, отходил от подчиненного на шаг и продолжал говорить, не сбиваясь ни с темпа, ни со смысла.
Лишь один единственный раз, подписывая документ, содержащий имя Кенрена, главком сумрачно посмотрел на маршала и спросил:
- У вас генерал с вишни, случайно, не падал? На маковку?
А, в ответ на неловкие попытки ответить, только махнул рукой.
И один единственный раз у Тенпо мелькнула тень подозрения, что в поведении дракона не все так просто. Стряхнув с обшлага руку Кенрена, Годжун сузил глаза и шепотом посоветовал:
- Потренируйтесь на Конзене.
- Кенрен, - снова позвал маршал, - ну угадай, какую?
- Камасутру!
- Кенрееен…
- Мангу.
- Я сказал «книгу».
- «Информационная работа стратегической разведки», - Кенрен процитировал то, за что зацепился глаз.
- Зачем ему такое читать, он такое написать может.
- Сдаюсь. Говори.
- Я видел у него томик Мурасаки, заложенный розовой ленточкой.
- Розовой? Не гони!
Что такое Мурасаки и с чем это едят, генерал не знал.
- Розовой, атласной, с малиновыми розочками и изумрудными листочками. Я в очках был. Может он этой ленточкой на досуге хвостик завязывает. Представляешь, белое кимоно с алой отделкой, розовая ленточка, ты весь в черной коже, розы, вино, поэзия… Потянешь за эту ленточку или сразу за пояс кимоно?
- Гад ты, Тенпо!
- Вот так всегда – в лоб!
Как оказалось, Кенрен вдохновился.
На следующий день ближе к вечеру маршала вызвали к главкому.
- Маршал, примите меры или этот шутник будет искать пятую армию, - главком ткнул пальцем в угол кабинета. - Вам. От. Меня. Подарок. Забирайте.
В углу засыхал огромный пронзительно розовый букет.
Шутки кончились.
- Кенрен, какого рожна? Он же не барышня, сомлевшая от твоих черных глаз. И даже не маршал Восточной! Он тебя отлупцует – в госпитале не соберут. Ну представь, что к тебе подваливает стажер и предлагает потрахаться.
Кенрен представил и заскучал.
- Делать-то что?
- Судя по литературным пристрастиям, в душе он романтик. Эстет. Любитель чувственных, но тонких удовольствий. Не чужд рефлексии.
- Как он орал вчера в казарме на вторую группу, - умилился воспоминаниям Кенрен.
- «Невыразимо трудно рисовать на воде». Красиво оформи и пошли ему. Цитату он, конечно, узнает…
- Бойцы подрались, так он их за шкирки растащил, как котят. И обоим – в ухо.
- Ну тебя на хрен! – обиделся Тенпо. – Иди отсюда, мне работать надо.
Безнадега.
Совещание затягивалось, но генерал был этому рад. Да, Кенрен стал ходить на совещания! Там, поглядывая на главкома, он занимался полезным делом – инвентаризацией составных частей любимого объекта. «Редкое сочетание: рот крупный, но губы вырезаны тонко. Клыки – прикусит, не вывернешься… Руки - изящней, чем у Милосердной, а костяшки опять сбиты… Вот бы хоть раз увидеть как он волосы расчесывает». О том, как это все могло бы ощущаться в совокупности, Кенрен в присутственном месте представлять не решался.
....
- Эй, генерал, ты в курсе, главкома вашего йокаи задрали?
- Чего несешь, придурок?
- Сам видел. В морозилку потащили, в белый плащик завернутого.
Кенрен дошел бы до морга даже в этом новом расплывающемся мире, если б не светящееся в темноте окно драконьего кабинета.
В апартаментах воняло кровью и копотью. Рядом с кучей серо-бурых тряпок стоял голый по пояс хозяин кабинета и, судя по замысловатой позе, пытался оценить степень повреждения исцарапанной спины.
- Ты жив!?
Дракон охнул, но отрывать от себя генерала не стал, покорно стоял и слушал всхлипывания, перемежающиеся обрывками матерных фраз. Он сам, чтобы не пугать Небеса, заворачивал погибшего в свой плащ и сразу понял смысл происходящего.
- Я тебе действительно так дорог? Был уверен, что это идиотские шутки. Помоги со спиной, ни черта не вижу.
Кенрен отлип от дракона и уставился на окровавленные ладони.
- Можешь остаться на ночь, если хочешь.
От соляного столба Кенрена отличали только горящие восторгом глаза.
- Вольно, - с некоторым сомнением добавил дракон.
Утром, пока Годжун причесывался, Кенрен заглянул в книгу с розовой ленточкой. Дракон счел нужным пояснить:
- Джирошин забыл. Муть какая-то.
-
-
05.06.2010 в 16:49Как-то незаметно поднимает настроение)
И кстати, ваша посылка пришла) Может и раньше, но почтовый ящик не проверяли.
Спасибо большое еще раз)
Я и забыла как это приятно - получать письма или посылки по обычной почте.
-
-
05.06.2010 в 16:53Ну и рожа на аватарке!
-
-
05.06.2010 в 16:58Такой персонаж)
Правда под мое нынешнее настроение не подходит)
-
-
05.06.2010 в 17:47-
-
25.01.2011 в 05:27особенно разница восприятия героев)))
- Судя по литературным пристрастиям, в душе он романтик. Эстет. Любитель чувственных, но тонких удовольствий. Не чужд рефлексии.
- Как он орал вчера в казарме на вторую группу, - умилился воспоминаниям Кенрен.
- «Невыразимо трудно рисовать на воде». Красиво оформи и пошли ему. Цитату он, конечно, узнает…
- Бойцы подрались, так он их за шкирки растащил, как котят. И обоим – в ухо.
- Ну тебя на хрен! – обиделся Тенпо. – Иди отсюда, мне работать надо.
Безнадега.
-
-
26.01.2011 в 23:01особенно последняя фраза почему-то))
-
-
26.01.2011 в 23:40(Шёпотом, озираясь, вдруг где-то рыщут эстетствующие любители японской классики)
Я почему-то думаю, что "Легенда о принце Гэндзи" не очень... для дракона.
-
-
27.01.2011 в 00:41*тоже шепотом*
может, для дракона ещё и ничего, но для главкома - соплевато))))