Час дракона
(Фух, чуть Кенрена не прибила)
Они застыли, поедая друг друга глазами, и, сколько продолжались эти гляделки, не мог потом сказать ни дракон, ни ками. В черных глазах полыхали ярость и обида. Золотые глаза, потемневшие и потускневшие, стали безжизненными. Кенрен очухался первым и разжал руки. Чертыхнулся. Он едва не переломал хрупкому командиру кости. Пальцы, привыкшие к тяжести стали, оставили на чешуйчатой коже темные пятна.
Теперь он просто придерживал Годжуна, слегка, чтобы на камни не свалился.
- Что ты несешь?
И, после некоторого своего раздумья и годжунова молчания, добавил:
- Зачем ты мне об этом сказал теперь?
- Ты имеешь право знать, что твой командир хотел тебя убить.
- Хорошо, теперь я знаю, что мой командир меня не убьет, даже, если очень понадобиться. Приятно осознавать. Но неприятно, что мой командир считает нужным мне врать. У тебя волосы мокрые, значит, ходить ты можешь.
- Утром мог, вот и ушел от греха, а потом вернулся.
- И, вместо того, чтобы отдыхать, рыбу на завтрак ловил?..
- Вот об этом в рапорте писать не надо.
- [Цензура]! Какой [цензура] рапорт?!
- Становишься соучастником.
Поток возмущенных воплей, в котором самым приличным было «да пошли они все» был остановлен тихим:
- И, еще… я нашел дорогу до врат.
Кенрен искренне обрадовался и затормошил Годжуна.
- Вот, и не кисни! Вернемся - расслабимся. А, если уж тебе так пакостно на Небесах, придумаем какой-нибудь ход конем, чтоб ты дома мог бывать.
- Генерал, инцидент кажется тебе исчерпанным?
- Чего-чего? Ну, стукнула кой-кому в голову моча. Обычное после боя дело. Кстати, я на рыбе здесь суток пять легко продержусь, можешь домой смотаться. Скажем потом, что заблудились. Куда тебя тащить для перехода?
Глаза дракона сузились, но он, вопреки ожиданию, не разозлился, а улыбнулся.
- Не будем торопиться, и тащить меня никуда не надо, я в свой мир ухожу также легко, как перевоплощаюсь.
Они героями вернулись домой, а, через несколько дней..
- Разрешите обратиться, главком?
- Проходите, маршал, я вас слушаю.
- Вы всерьез считаете, что из всех офицеров Западной армии неуправляемый генерал Кенрен лучше всего подходит на роль стукача?
- Поясните.
- Он не подал рапорт о том, что вы убивали Внизу. Вам простится, ему – нет. Это повод для шантажа.
Простится-то, простится, но звучало как угроза.
- А мы убивали? Может быть, у нас были парализующие катаны. И нет, я не буду шантажировать боевого товарища, - главком помолчал, выразительно глядя на маршала. - Это было послание вам, это же вы просили его узнать, как я ухожу в Западный океан?
Тенпо держал удар.
- Я разжалован?
- Нет, будем считать это проявлением любознательности.
- Что вы хотите?
- Предложить альянс.
- Я это обдумаю.
- Не тороплю. И вы правы, генерал Кенрен в каком-то смысле похож на измерительный прибор, выточенный из цельного куска мрамора, и не годится для тайных дел.
«Мудрая тактика», - подумали оба.
Они застыли, поедая друг друга глазами, и, сколько продолжались эти гляделки, не мог потом сказать ни дракон, ни ками. В черных глазах полыхали ярость и обида. Золотые глаза, потемневшие и потускневшие, стали безжизненными. Кенрен очухался первым и разжал руки. Чертыхнулся. Он едва не переломал хрупкому командиру кости. Пальцы, привыкшие к тяжести стали, оставили на чешуйчатой коже темные пятна.
Теперь он просто придерживал Годжуна, слегка, чтобы на камни не свалился.
- Что ты несешь?
И, после некоторого своего раздумья и годжунова молчания, добавил:
- Зачем ты мне об этом сказал теперь?
- Ты имеешь право знать, что твой командир хотел тебя убить.
- Хорошо, теперь я знаю, что мой командир меня не убьет, даже, если очень понадобиться. Приятно осознавать. Но неприятно, что мой командир считает нужным мне врать. У тебя волосы мокрые, значит, ходить ты можешь.
- Утром мог, вот и ушел от греха, а потом вернулся.
- И, вместо того, чтобы отдыхать, рыбу на завтрак ловил?..
- Вот об этом в рапорте писать не надо.
- [Цензура]! Какой [цензура] рапорт?!
- Становишься соучастником.
Поток возмущенных воплей, в котором самым приличным было «да пошли они все» был остановлен тихим:
- И, еще… я нашел дорогу до врат.
Кенрен искренне обрадовался и затормошил Годжуна.
- Вот, и не кисни! Вернемся - расслабимся. А, если уж тебе так пакостно на Небесах, придумаем какой-нибудь ход конем, чтоб ты дома мог бывать.
- Генерал, инцидент кажется тебе исчерпанным?
- Чего-чего? Ну, стукнула кой-кому в голову моча. Обычное после боя дело. Кстати, я на рыбе здесь суток пять легко продержусь, можешь домой смотаться. Скажем потом, что заблудились. Куда тебя тащить для перехода?
Глаза дракона сузились, но он, вопреки ожиданию, не разозлился, а улыбнулся.
- Не будем торопиться, и тащить меня никуда не надо, я в свой мир ухожу также легко, как перевоплощаюсь.
Они героями вернулись домой, а, через несколько дней..
- Разрешите обратиться, главком?
- Проходите, маршал, я вас слушаю.
- Вы всерьез считаете, что из всех офицеров Западной армии неуправляемый генерал Кенрен лучше всего подходит на роль стукача?
- Поясните.
- Он не подал рапорт о том, что вы убивали Внизу. Вам простится, ему – нет. Это повод для шантажа.
Простится-то, простится, но звучало как угроза.
- А мы убивали? Может быть, у нас были парализующие катаны. И нет, я не буду шантажировать боевого товарища, - главком помолчал, выразительно глядя на маршала. - Это было послание вам, это же вы просили его узнать, как я ухожу в Западный океан?
Тенпо держал удар.
- Я разжалован?
- Нет, будем считать это проявлением любознательности.
- Что вы хотите?
- Предложить альянс.
- Я это обдумаю.
- Не тороплю. И вы правы, генерал Кенрен в каком-то смысле похож на измерительный прибор, выточенный из цельного куска мрамора, и не годится для тайных дел.
«Мудрая тактика», - подумали оба.