Если писан, то не читан,
Если читан, то не понят…
Через час блаженного безделья появился адъютант с докладом о посетителе. Ледяное величество Конзен Доджи. У меня выходной. По личному делу. Одеться и принять в кабинете? Ах, по личному? Сюда его.
Конзен раздражился тем, что его не пригласили в кабинет. А когда он увидел импровизированный пикничок в рабочее время, ладно, в его рабочее время, тут же дошел до белого каления и начал, не здороваясь:
- Я к вам по поводу здоровья маршала Тенпо. Он совершенно не отдыхает, днем воюет, а ночью занят административной деятельностью.
- У маршала Тенпо есть определенный перечень должностных обязанностей, ничего сверхъестественного. Запретить ему читать в свободное время я не имею права, а вот вам, как другу, действительно стоит заняться его здоровьем.
Разговор исчерпан? Годжун набил стакан льдом, налил сока и протянул Конзену. Не взять было нельзя. Пришлось сидеть и пить.
// Лягушка белобрысая из Западного болота. Сдохшая и высохшая на солнце в
прошлом году. На висках что? Мочалка растрепанная? А эти патлы с торчащими во
все стороны ушами и рогами! Кого же мне это напоминает? Пакость такая! //
- Заставьте, по крайней мере, работать этого безумного генерала с идиотским украшением.
// Ах, ты немощь бледная, будешь еще учить меня армией управлять. //
- Как украшаться – дело вкуса, - Годжун вздернул бровь и стал демонстративно рассматривать одежду Конзена, - к генералу Кенрену у меня много претензий как эстетических, так и профессиональных, но это мои субъективные претензии и они не касаются объективных показателей его деятельности.
// Сам-то понял, что сказал? Сколько ж ты выдул? Обложили Тенпо два алкоголика. За одного – думай, за другого – воюй. Привилегии у него видите ли драконьи! Император ценит (старый маразматик)! Боятся все, даже тетка опасается. А я молчать не буду! //
- Какие показатели, если он постоянно напивается и бездельничает? - Конзен не менее многозначительно уставился на пустые бутылки пива.
// Не твое дело, снулая рыба! // Годжун вспомнил рыбок, сомнительные намеки Милосердной и Кенрена, но уже не как генерала, а как [цензура].
- Кстати, о Кенрене, - Годжун, которому надоела беседа, решил окрыситься и выпроводить Конзена, - недавно мои рыбки переселились в озеро вашей опекунши. Так, что воспитанников теперь у нее значительно прибавиться. Вы очень похожи, и, я надеюсь, подружитесь. При случае
передавайте им привет, - Годжун махнул Конзену на прощание рукой и блаженно
растянулся на плаще.
Да, Конзен Доджи не привык контролировать себя. Необычный статус позволял ему это. Чернильницы, пресс-папье и книги часто летали в неугодных клерков. В плохой день нерасторопная административная мелочь могла и подзатыльник получить. Распространялось это только на подчиненных, никому особо не мешало и служило, по большей части, предметом слухов и шуточек.
Что его сейчас дернуло?.. Эфемерная хрупкость дракона, беззащитность его позы или нестерпимо высокомерный тон высшего существа? Секретарь Милосердной вскочил и привычно замахнулся для оплеухи. Мир дернулся и смазался. Когда к Конзену вернулась способность
соображать, оказалось, что его запястье застряло в угрожающих переломом тисках.
Вторая рука прижата к телу кольцом из его собственной и драконьей рук. Вырваться невозможно, дышать трудно. Сидит он на земле и встать не может. А у дракона, как немедленно выяснилось, одна рука свободна. Но это не все! Исчезли главком и секретарь, Небеса исчезли. Остались только дракон, хозяин в своем мире, и по неосторожности забредший к нему ками.
Дракон не слишком нежно прихватил Конзена за подбородок и повернул лицом к себе. Дыхания не стало – ками тонул.
- Как вы сказали, у нас личная беседа?
Конзен, конечно, видел дракона раньше и не раз. Эдакий белый столбик, идеальный участник официальных мероприятий. Коса, катана, плащ – мертвая равнодушная кукла. Теперь через
тонкий шелк своей туники и драконьей майки он слушал глухие удары чужого сердца
и дыхание, мерное как прибой. Дракон оскалился, глаза засветились кошачьими бликами. Кто сказал, что у него красные глаза? Золотые. Он не ками! Убьет и не моргнет этими самыми глазами.
- У, ё! – Тенпо, рассеянно бредший по тропинке, наконец увидел их, - прошу прощения, что помешал,.. - начал он было извиняться, но быстро оценил неласковость боевого захвата.
Зная о легендарном самообладании Годжуна при почти полном отсутствие этого ценного качества у Конзена, Тенпо не поторопился заступаться за старого друга и вырывать его из драконьих лап.
- Здравствуйте, маршал, - повернулся к нему главком, - Секретарь Милосердной оказался на редкость драчливым существом. Он пытался ударить меня. Не посоветуете, что с ним делать?
Да, Конзен был в беде и нуждался в помощи.
- Согласно древней легенде Нижнего мира, дракон должен отпустить пленную принцессу, если она его поцелует.
Годжун воззрился на деморализованного секретаря.
- Что-то не помню я таких легенд… Знаете, маршал, забирайте вы его себе. Не хочу я с ним целоваться, он, наверняка, токсичный.
- Про живое существо точнее будет сказать – ядовитый.
- Вот и забирайте свое живое существо. Вы приходили-то зачем?
- Генерала Кенрена не могу найти.
- Ну, это его обычное состояние. Прощайте.
Продолжение следует...