Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Любовь, зачем ты мучаешь меня?

Действительность оказалась несколько прозаичней. Из знакомого унылого кабинета Кенрен проследовал за дверь, которую раньше и не замечал. В гостиной наблюдались некоторые элементы роскоши: строгая красота оружия, тусклое золото книжных корешков, неяркая полировка пахнущей сандалом мебели. "Скромненько, но чистенько," - поставил диагноз генерал. Спальня же убила всякую надежду Кенрена на дегустацию мира высших и богатейших. Деревянная кровать, размеры которой долговязый генерал оценил по достоинству, огромная белая шкура на полу, комод. Полотняная занавеска, полотняное белье. Даже у Кенрена, на случай прихода особо ценных гостий, имелся шелковый, изукрашенный розами и павлинами, комплект постельного белья.
Годжун, действительно, спал. И спал крепко, появление генерала его не разбудило. Кенрен хмыкнул. Эмбрион, который при желании можно было бы разместить на подушке, мало походил на грозного командира. В попытке закутаться, Годжун скомкал одеяло, да так, что его спина осталась на свежем воздухе. Горный хребетик позвонков выглядел очень трогательно.
- Мда, любовничек...
Годжуну что-то снилось. И, судя по трагичному выражению обычно равнодушной физиономии, что-то очень неприятное. Робость покинула генерала. Он присел на край кровати и сказал:
- Подъем.
Реакции на команду не последовало.
- Будем считать, что будил-будил и не разбудил, - сообщил командиру генерал.
Годжун заскулил, как брошенный щенок.
- Тьфу, ты! - плюнул жалостливый Кенрен. - Навязался на мою голову!
Он попытался замотать командира в одеяло. Но для этого надо было его сначала размотать. При кантовании выяснилось, что кожа у дракона даже глаже, чем у самого Кенрена. Что он легкий, сухощавый и горячий. А ощущение рогатой, но пушистой головы, лежащей на плече, совершенно опьянило чувственного генерала. Кенрен увлекся и полез обниматься уже всерьез.
- Что вы делаете? - прошипел объект приставаний прямо в генеральское ухо.
- Идиотский вопрос... кх... простите... а зачем вы меня приглашали? - растерялся генерал, не прерывая процесса соблазнения.
- Да. Забыл со сна. Именно за этим. Эй, не зарывайся! - приказал Годжун, опрокидывая генерала на кровать и подминая его под себя.
- А, что ты горячий такой? В смысле температуры, не заболел? - спросил Кенрен, когда предоставилась возможность.
- Здоров. Сейчас докажу, - ответил Годжун.
Уходили они друг друга до полного изнеможения, но Годжун все-таки спросил:
- Где ты был прежде, чем ко мне прийти?
- У маршала. Хррр...
- Тогда ясно, - пробурчал Годжун, засыпая.

Маршал лежал на кушетке и думал. Да, расспросы главнокомандующего о способах рыбной ловли были очень утомительными. Да, он посоветовал дракону обратиться к компетентному специалисту. Да, он зло пошутил над своим наивным другом. И, да, что ему, маршалу, теперь за это будет?
Маршалу достались: лунный взгляд главкома, гора документов и рассеянный генерал, роняющий пепел на древние манускрипты.

@темы: Saiyuki, Гайден, Годжун

---

Любовь, зачем ты мучаешь меня?

Первого своего главнокомандующего Кенрен, можно сказать, не знал. Слишком крутые ступени должностной лестницы их разделяли.
В тот день, когда армия Небес потеряла сразу двух полководцев: тигра и дракона, будущий генерал получил личное оперативное задание, был при его выполнении серьезно ранен, попал в госпиталь и уже там узнал, что командира - огромного весельчака с рыже-изумрудной буйной гривой - больше нет в живых.
Новый главнокомандующий Кенрену сначала очень понравился. Остроумный, громкоголосый, чуждый условностям этикета, Чиго выгодно отличался от армейских зануд. Кенрена не насторожило даже то, что многие высшие офицеры стали поспешно покидать Восточную армию. Однако, вскоре, уволился командир группы, где Кенрен служил разведчиком. Отважный перспективный офицер получил звание генерала и занял освободившуюся должность. Теперь, когда встречи с главнокомандующим стали чаще, Кенрен многое понял. Чиго требовал полного подчинения. Нет, важность дисциплины Кенрен и сам понимал. От нее зависела жизнь, и, ладно, если твоя, но. чаще, жизнь братьев по оружию. Кенрен, военный до мозга костей, дисциплину уважал. Но Чиго не требовал подчинения дисциплине, он требовал подчинению лично себе. Несогласных, даже если это были молчаливые несогласные, тигр вычислял моментально и буквально затаптывал.
Кенрен все быстро понял, начал искать место в армии Юга, а, пока, решил не нарываться. И, конечно, немедленно нарвался.
Чиго учуял вольнодумца и пригласил к себе в кабинет. Кенрен, поклявшись себе молчать и со всем соглашаться, пришел и с порога получил приказ раздеваться. Генерал тоже был чутьем не обижен, он сразу понял, что речь идет не о внезапной страсти, а о наказании и укрощении. Кенрен взбесился, сказал Чиго все, что о нем думает и получил в глаз. Потом его ещё долго били, уже проваливаясь в темноту, генерал подумал, что такой несуразной смерти он, уж точно, не ожидал.
Очнулся Кенрен в госпитале. Через два дня его посетил угрюмый тигр и огорошил сообщением, что, после выздоровления, ему, Кенрену, надлежит приступить к исполнению своих обязанностей в Западной армии.
Первый из встреченных Кенреном новых командиров - маршал - оказался настолько экстравагантным, что на второго, угрюмого мужика, обтянутого тусклой чешуей, генерал просто не обратил внимания. Только раз во время их разговора из под серой челки полыхнуло алым. Один раз.
Со временем выяснилось, что дракон, вообще, предпочитает общаться с личным составом посредством записок. Кенрена это устраивало, но, обжегшись раз, генерал все время был настороже и постоянно ждал плохого. Однако, полученная записка все равно потрясла его до глубины души.
«Вы мне нужны. Приходите после одиннадцати. Если я буду спать, разбудите».
- К чему бы такой приказ? - леденея, спросил он Тенпо.
- А, так это... - Тенпо смутился и поправил очки. - Мне казалось, ты взрослый парень...
Кенрен только, что руками не всплеснул.
- Вот напасть!
- Понятно, почему ты из Восточной вылетел. Ну, шел бы к Довэню, он старый. А Годжун молодой, страстный.
- Я его не люблю совсем.
- Перечитай приказ. Где там написано про любовь? Там написано "приходите". Больше от тебя ничего не требуется, остальное - он сам.
- А тебя... приглашал?
- Он обычно не приглашает. И так, от желающих отбоя нет.
- ?!
- Красивый, изысканный.
- Какой?!
- Ты видишь просто шинель, которая отдает команды. Но, обрати внимание на шелковистые волосы. У него коса толщиной в руку. Многие ведутся.
- А по какому принципу он выбирает жертвы?
- Годжун в этом смысле беспринципен. Хватает того, кто подвернется, - маршал хихикнул. -Скажешь, тоже, "жертвы"! Но на тебя он конкретно запал. С чего бы это? Грубый, неотесанный ты индивидуум.
- Сам индивидуум! - обиделся Кенрен.
Сказать, что Тенпо успокоил Кенрена, было, конечно, нельзя. Но любопытно генералу стало. Ему уже виделась шикарная спальня драконьего короля. Разноцветные шелка, экзотические ароматы, невиданные цветы и шкуры тигров. Короче, интерьер дорогого борделя.

@темы: Saiyuki, Гайден, Годжун

---

Тролли, огромное спасибо за открытку.

Это надо быть Годжо (или Кенреном), чтобы так довериться паяльной лампе в лице Хаккурю.

@темы: личное

---

ПОДОПЛЕКА (канон, практически)

Годжун с омерзением наблюдал, как тренируется группа Зенона. Откровенно говоря, омерзение вызывала вовсе не группа, а невидимая миру дырка в носке, через которую вот прямо сейчас протискивался большой палец.

- Так, Зенон-доно, нельзя! Они же ничего не умеют! - в сердцах рявкнул Годжун. - Назначаю группе дополнительные занятия. Три часа в день. Через неделю проверю.
Дракон стремительно развернулся и зашагал к себе. Зенон от досады бросил на плац недокуренную сигарету.
Через час он встретил Шиена и пожаловался:
- Представляешь, выдрал ни за что! Своему любовнику лишнее слово боится сказать, а на других отыгрывается. В результате - все плохие, один Кенрен хороший.
- Представляю, - меланхолично ответил Шиен, - я вчера это же, слово в слово, от Кенрена слышал. Только он про какого-то одноглазого говорил. Шучу. На меня, кстати, Годжун тоже наорал. Не слежу я, видите ли, за Натаку. Не защищаю его. Пришлось сострадательному Кенрену вмешаться... А я, между прочим, защищаю.
- Давай, отомстим? - предложил Зенон.
- Давай! - согласился Шиен.
Свою жертву друзья нашли в тренировочном зале.
- Не хотите провести учебный бой? - осведомился Шиен.
Годжун снисходительно кивнул.
- Хомура-сама, - крикнул Зенон, - он согласен.
Обошлось без переломов и прочего серьезного членовредительства, поэтому дракон не счел возможным отлынивать от работы. Целый день он принимал посетителей и косил на них подбитым глазом, украдкой облизывая рассеченную губу.
У дракона была широкая душа. В ней благополучно уживались обидчивость и вредность, отходчивость и благородство. Но после неудачной тренировки драконья душа несколько скукожилась и окрысилась.
Посетители никак не кончались, каждый сочувственный взгляд добавлял Годжуну горечи, а каждый злорадный - вредности. Дракон, вконец утеряв отходчивость и отложив благородство на потом, решил обидчиков наказать.

Прошло пятьсот лет. Годжун с удовольствием наблюдал, как маршал, генерал и примкнувший к ним штатский раздраконивают компанию Хомуры. Дождавшись финала, он улыбнулся:
- Счет три - один в мою пользу. И, о главном. Что делать с носком? Выкинуть или заштопать?

 

@темы: Saiyuki, Гайден, Годжун, Анимэ

---

Иллюстрация SuNa к фику "Женюсь, по расчету"

Рассказ старый, был переработан.

Кенрен закрыл папку и почесал затылок. После ранения Тенпо бумаг стало так много, что генерал каждый день засиживался допоздна. Сегодня адъютант главкома за результатами трудов прибыть не соизволил, значит, вместо отдыха, Кенрена ждал поход в гости к любимому командиру.
Стол перед дверью в кабинет выглядел пусто и сиротливо. Ругать за нерадивость было некого.
- Добрый вечер, Годжун-сама. А где ваш?..
- Там же, где и ваш. Всё время Вниз просился и, когда начал пугать, меня пугать, рапортом, пришлось отпустить. Ранен. Но, ничего страшного. Вы куда? - главком заметил попытку генерала улизнуть. - Подождёте, пока я прочту.
- Я не ужинал. И не обедал, - заныл Кенрен.
- А мне вас потом по кабакам искать, чтобы документы отдать? Или по борделям? Идите в подсобку, там должна быть еда.
На самом деле, это была не подсобка, а маленькая аккуратная кухня, в которой обычно хозяйничал адъютант.
- Почему сразу «в борделе»? - спросил сквозь чавканье генерал. - Я в состоянии найти себе даму. И не одну.
Наевшись, Кенрен стал благодушным и игривым.
- А, кстати, прекрасный для вас, Годжун-сама, повод заглянуть в подобное гостеприимное заведение...
Дракон, на свою беду, сконфузился, и это не осталось незамеченным.
- Если никто из дам вам не приглянется (называть вещи своими именами Кенрен всё же не решился), то можно заказать массаж. После правильного массажа, нравятся все дамы без исключения, - и генерал подмигнул перекосившемуся командиру.
- Вам жениться надо! - крикнул Годжун не своим голосом.
- Женщины, как розы, хороши на расстоянии. Одно дело - любоваться и нюхать, совсем другое - вытаскивать колючки из голой... - Кенрену не понравился заинтересованный взгляд собеседника, и он решил сменить тему. - Обойдусь без них! Кстати, никогда бы не подумал, Годжун-сама, что вы такой хороший повар.
- Я?
- Вы. Этот салат на кухне мне очень понравился.
- Салат? Я не делал никакого салата...
- Да что вы стесняетесь. В большой глиняной миске. Очень вкусный салат.
- Вы его съели? Тогда для Blennius sphinх придётся делать новый...
- Для кого? - сипло спросил Кенрен.
- Для рыбки.
- А что в нём было?
- Водоросли, моллюски, червячки... - Годжун увидел выражение и цвет лица генерала, - ничего страшного, всё совершенно свежее.
- Что, хоть, за моллюски?
- Не знаю, не пробовал. Можете хлебнуть из своей фляжки. И, кстати, я тоже не обедал. Сообразите мне что-нибудь, только без червячков.
Через четверть часа Кенрен вернулся с подносом. Сообразить удалось: порезанную прозрачными ломтиками слабосолёную рыбу, тосты из белого хлеба, зелень и большой графин светло-розового вина. Годжун соорудил бутерброд и с интересом уставился на генерала.
- Вкусно и удобно, - одобрил он. - Что касается женитьбы, это хорошая идея. Но тут важен точный расчет. Кстати, давно хотел спросить, у вас с маршалом романтические отношения или дружеские?
Кенрен едва не уронил бокал.
- Годжун-сама?!
- Я не хочу пользоваться сплетнями, поэтому прямо спрашиваю. Это что, тайна?
- Нет у нас романтических отношений! - выкрикнул поднабравшийся непростого вина генерал.
- Хорошо, тогда я вас себе забираю.
Кенрен взмок, потом решил, что не так понял.
- Я разжалован до адъютанта?
- Нет. Дело касается личной жизни. Одному плохо. Вы будете моим конфидентом, - Годжун вытянул ноги, допил бокал и плеснул себе ещё.
У Кенрена поначалу даже мат в предложение не сложился. Потом он сипло спросил:
- Вы делаете мне предложение? Может быть, вам лучше жениться на какой-нибудь высокородной даме... - генерал осёкся.
«Дернула же меня Милосердная за язык».
- ... драконьего вида.
- Спасибо, генерал, вторая пара рогов мне не нужна, - хихикнул Годжун, наливая третий бокал.
- Да вы что! Не до драконесс мне! Вас вполне хватает...
- Я тоже так подумал. И, кстати, драконы все одного пола.
- А... э...
- Делением. Когда дракон приобретает так много власти, что она начинает его тяготить, он отдаёт лишнее стихии. Стихия порождает молодого дракона.
Дракон сладко потянулся, встал и задул большой светильник. Скрутить его было нереально, а ударить пьяненького, ласково улыбающегося командира у Кенрена не поднималась рука.
Годжун налил вино в два бокала и приказал:
- На брудершафт. Твоё здоровье!
«Какое уж тут здоровье?» - уныло подумал Кенрен, залпом выпил вино и поцеловал дракона в губы.
- Неплохо, - прокомментировал тот, - только, в следующий раз, пожалуйста, не кури.
«До следующего раза мне ещё дожить надо».
- Где у тебя ванная?
- Там, - Годжун махнул рукой.
Ванная должна была Кенрену понравиться.
Подождав четверть часа, дракон осторожно приоткрыл дверь. За распахнутым окном остывал след его сегодняшнего гостя.
Годжун вздохнул.
С облегчением.
Безумный генерал был совсем не похож на одного изящного и образованного маршала, которого главнокомандующий давно для себя присмотрел.

@темы: Saiyuki, Гайден, Годжун

---

SuNa, почта опять тю тю

Фик называется Женюсь, по расчету

@темы: Сказочное, личное, Годжун

---

]

Возможно, со мной что-то не так, но, если не считать рисунков SuNa и моих собственных, первый - самый обожаемый.

@темы: Годжун

---

УТТАВИ

ОБРАТНЫЙ ХОД. НАШЕСТВИЕ

Четверо взрослых напряженно ждали, когда Мартышка наестся до отвала и уползет воевать с компьютером.
- Так, - сказал Змей.
После долгого ожидания Бамбук ехидно уточнил:
- Как «так»?
- В соответствии с планом, - хихикнул Чабрец.
Сверчок, нервно озираясь, начал:
- Знаете, у меня в детстве...
- В каком, именно? - быстро спросил Чабрец.
- Какая разница?! У меня в детстве была большая прозрачная ваза...
- Ночная, - пояснил Бамбук.
Бямс!
- Продолжай, Сверчок, - буркнул Змей, дуя на отбитую о военную голову ладонь.
Бамбук почесал ушибленный затылок и подумал, что крупные бледные веснушки на кисти Змея напоминают чешуйки.
- Обычно ваза стояла на деревянном столе, но, однажды, я слишком небрежно опустил ее на каменную столешницу. Несколько секунд ваза казалась целой, потом появились трещинки. А потом она превратилась в груду осколков. Мне кажется, сейчас наступили именно такие секунды. Мы уже видим трещины.
- Цыпленок, когда вылупливается, тоже их видит, - успокоил его Змей. - Изнутри.
Бамбук отодвинулся на безопасное расстояние и добавил:
- Змей по личному опыту знает.
Бямс!
- Тенпо, за что?!
Дзынь. Дзынь! Дзынь!!!
- Что это? - тихо спросил Конзен.
- Вызов, - ответил Годжун.
- Куда?
- Не «куда?», а «чей?».
- Чей? - заворожено поправился секретарь Милосердной.
- Инмарсата. Морская спутниковая связь. Вон приемник стоит.
- Раньше он молчал, - настороженно заметил Тенпо.
- Раньше с маяком не связывались корабли.
- Нам, что, больше нечего друг другу сказать?! В такой момент!!! - взвыл Кенрен.
Годжун встал, прочел сообщение и напечатал ответ.
- Сюда идет яхта. Прибытие - через час, - сообщил он компании. - Кенрен, мы каждый день разговаривали друг с другом. Сейчас ничего экстраординарного не произошло.
Кенрен открыл рот, но не нашел нужных слов и закрыл его.
- Вы, Годжун-сама, раньше всех вылупились, да? - спросил маршал.
- Нет. Скорее, я раньше начал вспоминать. Наверно, потому, что меньше вас похож на человека.
- А как это произошло? - полюбопытствовал Тенпо.
- В автономке лодка накрылась медным тазом. Остался я один. Сижу, готовлюсь к смерти. День сижу, другой, неделю. Но, странно, все время снится, что я дракон, и плавать в океане не опасно, а очень приятно. Через месяц меня спасатели сняли живого и, даже, здорового. С тех пор я стал снам верить. И догадываться, что это не совсем сны. Правда, должность главнокомандующего, при том, что был я тогда капитаном третьего ранга, показалась мне несколько...
- Вот и нечего руки распускать, - демонстративно потер затылок генерал.
- Так, - сказал Годжун.
- Заело пластинку... - фыркнул Кенрен и обеими руками прикрыл голову.
- Необходимо оценить ситуацию, - невозмутимо продолжил дракон. - И определить суть происшедшего с нами.
- Мы стали богами! - гордо заявил Кенрен и тихо добавил. - А кое-кто - глупым драконом.
- Если ты умный, - прищурился Тенпо, - то ответь ему правильно.
Кенрен сказал «э» и замолчал.
- Мы вспомнили, кто такие на самом деле, - несмело ответил Конзен.
- Мы вспомнили, кем были, - поправил его Тенпо. - Я понял вас. Это не все. Теперь нам предстоит кем-то стать. Вот она, проблема. Конзен, тебе очень хочется снова стучать каблуками в коридорах власти? Что лучше: печати ставить или изучать перелетных птиц?
- Спрашиваешь?! На хрена они, эти коридоры?!
- Вот и мне, знаешь, здесь книги читать уютнее. Место останется за мной, потому как ребенок на острове имеется.
Кенрен радостно улыбнулся и, чтобы скрыть это, потер лоб.
- Скучно тут. Катер не дают, - пожаловался он мирозданию.
- Не беда, - успокоил его Годжун. - Будем парады устраивать. Я принимаю, ты проходишь строевым шагом. Пойду, кстати, яхту встречу.
- Мне кажется, надо пойти всем, - сказал Тенпо, поднимаясь.
- И не допустить врага на нашу территорию. Стратег! - восхитился Кенрен.
Конзену очень не хотелось видеть предполагаемую гостью, но он тоже встал.
К причалу белой лебедью подплывала небольшая, но дорогая яхта. На борту, вся в развевающихся шелках, стояла бодхисатва любви и милосердия.
- Госпожа, - обратился к ней Годжун, - я смотритель этого маяка. Остров - режимная территория. Сигнала СОС вы не подавали. Я не могу разрешить сход на берег. Что вас привело сюда?
У Милосердной сначала очень сильно расширились глаза, а потом очень сильно сузились.
- Не нравитесь вы мне, ребята, - сообщила она.
- Это маяк, госпожа, не бордель. Вот, Свеаринген, он учитель, а не шлюха, нравиться вам не обязан.
- Снова учитель, - засмеялась Милосердная, - и не надоело тебе быть учителем, Тенпо? Тенпо, а как же библиотека?
- Интернет, госпожа, - светло улыбнулся маршал. - Но вы ошибаетесь, меня зовут Чабрец.
Милосердная всплеснула руками.
- Кенрен, голубь мой чернокрылый, - позвала она, - вернись на Небеса, маршалом сделаю.
- Госпожа, - серьезно ответил развеселый генерал, - любой солдат мечтает стать маршалом... кроме меня. К тому же я - Бамбук, значит, и так быстро дорасту до приличного звания.
Милосердная шумно вздохнула, её шикарный бюст едва удержался в шелковых берегах.
- Конзенчик, ну, хоть ты будь разумным! Ты же, как оранжерейный цветок...
- Про оранжерейный цветок я слышал ещё в позапрошлой жизни! - заорал нервный секретарь, покосился на Годжуна и продолжал уже тише, - греби-ка ты отсюда, попутного ветра и семь футов в киль!
Годжун скрипнул зубами. Милосердная ахнула.
- Мне кажется или это ты меня сейчас обматерил?!
- Вы, госпожа, как-то странно изъясняетесь, - Годжун шагнул вперед, и невесть откуда взявшаяся волна основательно качнула яхту, вынуждая бодхисатву вцепиться в леера, - может быть, вам врача вызвать.
- Ну ладно, эти мальчишки. Но ты, Король-Дракон! Главнокомандующий западной армией.
- Госпожа, я капитан первого ранга в отставке. Документы показать?
- Ай, лодку не качай, Джирошина утопишь! Вот спросят у тебя, откуда рога, и?..
- Людям, - Годжун выделил это слово голосом, - моего роста и комплекции, да ещё рогатым, неудобные вопросы не задают.
- Как с вами трудно! - бодхисатва грациозно потянулась, и Кенрен сдавленно застонал. - Хорошо, скажу Наверху, что герои задерживаются, а там, глядишь, про вас и забудут. Джирошин, поехали отсюда, иначе этот рогатый отставник нам шторм устроит. А я укачиваюсь. Захотите вернуться - Годжун знает мой позывной.
Конзен немедленно развернулся к яхте спиной и зашагал к зданию маяка. Следом за ним побрел маршал. Кенрен проводил яхту тоскливым страстным взором.
- Бамбук, держи, - Годжун достал из кармана и бросил генералу ключи, - бери моторку. Плыви в город.
- Ух, ты! Поехали со мной!
- Плыви, не отвлекайся, - буркнул дракон, плотоядно косясь на уходящего Чабреца.
«Одно слово, Змей... подколодный», - подумал генерал и сказал:
- Поем сначала.

Снова расселись вокруг стола с теперь уже остывшим ужином. Дверь открылась, и на кухню вошел сонный Гоку.
- Сверчок, можно мне ещё рыбки?

@темы: Saiyuki, Гайден, В кейптаунском порту, Сказочное, Годжун, Анимэ

---

Это еще не все Радикал тормозит Завтра добавлю

Авторы представлены одной работой

@темы: Годжун

---

Suna

С компом - беда. Мой тяжко болеет. А комп мужа произвольно преключает регистры на клаве и не пускает меня в почту, едва в днев вошла.

@темы: личное

---

УТТАВИ

УТТАВИ

НАШЕСТВИЕ. ПЕРВЫЙ

Прибыв на новое место службы… нет, поправил он себя, теперь работы, Змей первым делом отправился к мэру. Там его уже ждал предыдущий смотритель маяка.
- Как удачно! – обрадовался лысеющий человечек. – Понимаете, у меня дети, девочки. Им хочется общества. А там…
- Что? – спросил Змей из вежливости.
- Страшно, - признался смотритель.
- Не понял.
- Последнее время, или, возможно, нам так казалось… Не обращайте внимания. Там хорошо. Вам. Будет. Пожалуйста.
- Не понял.
- Соглашайтесь.
- Что значит «соглашайтесь»? Я уже контракт заключил.
- Видите ли, - прервал странный диалог представитель мэрии, - можно отказаться. Недавно пересматривались нормативы, и условия на маяке были признаны экстремальными. Вы один справитесь?
Змей улыбнулся.
- Однажды на моей подлодке объявили тревогу. Я, как связист и секретчик, обязан был задраиться и задраился. Потом… Ну, выяснилось, что лодка держится на плаву, условно. Но никого на ней нет. Я так месяц дрейфовал, пока не нашли. Видите – жив, здоров. Продержусь и на маяке.
- Но, там же надо было пить и есть… - удивился бывший смотритель.
- Я и пил, - тоже удивился Змей, - рыбий сок. Рыбы в пробоину заходили без перебоя.
Представитель мэрии тиснул печати на все лежащие перед ним документы и нервно раздал бумаги бывшему смотрителю и нынешнему.
- А почему заходили? – спросил он о том, о чем и так догадался.
- А на трупы, - пожал плечами Змей.

- Ваш катер?
- Мой.
- До маяка подкинете?
- Двести крон.
- А не жирно?
- Тут я решаю, жирно, постно… Так по рукам?
- Нет.
- Другие больше возьмут.
- Не возьмут.

Ночью хозяину катера не спалось. Он лежал на спине и созерцал редкое в поморских пасмурных краях звездное небо. И тут… Это казалось невозможным, но это было: по небу медленно летело длинное извилистое существо. Форму его матовых крыльев были трудно разглядеть. Однако они заметно приглушали острое мерцание звезд. «Дракон, - подумал рассудительный хозяин катера. – Последняя кружка была лишней». Дракон, словно пробуя силу, заложил над городом вираж и ушел в сторону маяка.
Змей из городка исчез, а маяк с этих пор начал работать, как часы.

НАШЕСТВИЕ. ВТОРОЙ

Змей лежал на теплом песке и жмурился. По лицу скользили быстрые тени маленьких белых тучек. Солнце подкрадывалось к зданию маяка. Скоро оно спрячется за белую стену. Тогда можно будет встать и пойти поесть.
За годы ледяной воды и холодных штормов он научился ценить каждую минуту тепла.
И каждую минуту одиночества. Как и солнца, мало ему выпало в жизни этой роскоши. После отставки должность смотрителя маяка стала, воистину, даром судьбы. Мягкая зима, нежаркое лето, песок и сосны затерянного в море острова.
Прежний смотритель, отец двух детей сбежал отсюда, как только кончился контракт.
Наверно, он тоже сбежит, но это будет ещё нескоро.
К ровному шуму ветра и моря добавилось тарахтение мотора. Ему сказали, что раз в месяц на маяк для контроля будет приезжать служащий мэрии. Надо бы одеться, вдруг служащий мэрии – дама. Поздно. Ну, кто не спрятался, я не виноват.
- Поднимайся, Змей, я тебе гостя привёз.
Гость оказался невысоким серьезным молодым очкариком.
Гость чинно сидел на банке катера и недоуменно озирался.
Гость сфокусировался на смотрителе маяка и робко улыбнулся.
Змей, поджарый, резкий, хриплый, в ответ сощурил бледные глаза.
- Надо к причалу идти, у него сапог нет, - пояснил хозяин катера.
- Простите, я не расслышал, как вас зовут? – спросил гость.
- Зовите «Змей», но сначала расскажите, почему вы, вообще, должны меня как-то звать?
- Сядь, Змей, а то упадёшь, - осклабился моряк, - его из министерства образования прислали. Учитель он.
Гость поправил съехавшие на кончик носа очки и объяснил:
- Я уже понял, что это ошибка, что детей на острове нет, но контракт подписан.
Змей скрипнул зубами.
- Ну и поживите в городке.
- Не могу, я обязан жить на маяке, чтобы «дети не подвергались опасности при перевозке». Так написано в контракте.
Змей рассказал морю все, что он думает о министерстве и об образовании. Потом забрёл в воду, вытащил гостя из лодки и аккуратно поставил на песок. Следующим рейсом был доставлен скудный багаж.
- Как хорошо пахнет.
- Это чабрец. Вы от скуки не рехнётесь?
- Если есть интернет…
- Все тут есть. Покоя только нет. Как вас зовут?
- Свеаринген.
Змей переварил информацию.
- А имя? – спросил он с надеждой.
- Это имя.
- Не обессудьте, я буду звать вас «Чабрец», и вы не ослышались, я - «Змей». Пойдемте, покажу вам жилые помещения, выберете себе комнату. В рубку и мастерскую – ни ногой, там системы связи и обеспечения. Надо объяснять их важность?
- Но, я неплохо знаю физику.
- Тем более, - ответил Змей и зашагал к башне.
- А как называется этот остров?
- Удавись, - донеслось сквозь шум сосен.
Гость, поименованный Чабрецом, приуныл, услышав совет. Но воспрянул духом, когда на белой стене увидел табличку «Маяк Уттави».

НАШЕСТВИЕ. ТРЕТИЙ

Через неделю стало ясно, что судьба послала Змею настоящего гения, но, по милосердию своему, гения очень тихого и безвредного. Чабрец выбрал самую маленькую комнату и превратил ее в то, что вежливый в глубине души смотритель маяка называл «гнездо», имея в виду многослойный срач. Хозяину комнаты название понравилось. Понравилось ему и то, что можно было, не вставая со стула, дотянуться практически до всего необходимого.
Пересекаться жителям острова приходилось редко. Чабрец вел ночной, интернетовский образ жизни, а днем отсыпался. Змей поднимался на рассвете, плавал, бегал, завтракал, а потом весь день чинил то, что теоретически может сломаться.
Этим он и был занят, когда ворвавшийся в мастерскую Чабрец заорал на удивление громким и хорошо поставленным голосом:
- Там кто-то плывет! К нам!
Пришлось идти встречать катер.
- Змей, - крикнули с катера, - судя по выражению лица, в следующий раз ты меня обстреляешь!
- Кого ты опять притащил?
Высокий парень, насколько это было возможно в качающемся катере, вытянулся по стойке смирно,
- Командирован министерством обороны для защиты маяка на случай…
Змей подождал.
- Ну, - потребовал он продолжения.
- А черт его знает! – честно признался командированный. - Мало ли, нападёт кто-нибудь, а тут женщины и дети.
Если крики чаек и плеск волн можно назвать тишиной, то она наступила. Хозяин катера принял нездешний вид. Змей и Чабрец переглянулись.
- Ну, мне так сказали, - неумело смутился прибывший. – Жена смотрителя и учительница.
- Понятно, - обрадовался Змей. – Я – Змей, он – Чабрец, а ты, зелёный и длинный, будешь Бамбуком. Добро пожаловать.
Бамбук, не касаясь борта, выпрыгнул в море и со свирепым выражением лица пошёл к берегу. Свой немаленький рюкзак он, подняв на безопасную высоту, держал одной рукой.
- Между прочим, - безадресно сообщил Чабрец, - животные одного вида, способные нанести друг другу серьезные увечья, в дикой природе практически не дерутся. Другое дело, некрупные приматы.
Бамбук остановился, открыв рот.
- С военными та же история: все на взглядах и интонациях, редко когда до драки дело доходит, - согласился Змей.
- А… - выдавил Бамбук.
Встречающие предупредительно замолчали, всем своим видом показывая, что ждут перлов гостя.
- Так, - продолжил Бамбук, - женщин на острове нет. А есть бывший коллега с бонусом в виде мелкого умника.
Катер тем временем потихоньку отступил на глубину, завел мотор и дёрнул от стремного острова подальше.

НАШЕСТВИЕ. ОСТАЛЬНЫЕ

К всеобщему удивлению Бамбук прекрасно вписался в компанию и даже расположился в ней, компании, с комфортом. Он отлично готовил и обладал полезным бзиком: страстью все раскладывать на свои места. Поначалу Змей с огромным подозрением отнёсся к повышенной игривости нового островитянина, особенно в отношении Чабреца. Но учитель не возражал и не жаловался, и Змей перестал бдить. Правда, он все-таки по своим старым каналам навел справки о карьерных эволюциях Бамбука и, когда узнал, что столь теплое место досталось парню после тяжелого ранения, окончательно успокоился.
Сегодня Бамбук был самым жестоким образом поднят с кровати ни свет, ни заря.
- Подъем, кончай нас охранять, работать пора. Сейчас транспорт подойдёт с топливом и продуктами. Сможешь с насосом разобраться?
- Да.
- Баки за причалом. А лунатик пусть спит, а то он штуцер в розетку вставит. Или ящик уронит, задохлик.
- Да на нем пахать можно, - буркнул, заправляя постель Бамбук.
Змей удивился:
- Что так?
- Ничего.
На наглой бамбучьей физиономии явственно проступило смущение.
- Раз уж язык за зубами держать не умеешь, то рассказывай все до конца, - приказал Змей.
Бамбук уложил подушку ровно и сказал:
- Вот, ты мне моторку не даёшь? К бабам в город сгонять.
Змей несколько секунд предавался размышлениям, а потом закрыл лицо рукой и засмеялся. Смеялся он долго и обидно. До слез.
- Все-таки он тебя отшил?
- Чуть руку не сломал.
- Странно, я не заметил, чтобы вы ссорились.
- А что тут замечать? Он мне сказал «грабли убери», и руку - на излом. А ссориться мы не ссорились.
- Да, я верил в его стойкость.
- Его? – Бамбук от удивления даже задохнулся. - Дай моторку!
- Не дам.
- Ну… (Змей вопросительно выгнул бровь) ну, тогда спиной ко мне не поворачивайся! Выдеру! - посоветовал Бамбук и пошел к сараю с насосом.
Через пять минут от хорошего настроения у Змея не осталось и следа: транспорт, вместе с полезными вещами, привез ещё двух гостей.
Изящный манерный красавец, ни слова не говоря, протянул смотрителю документы. Ученый, работает над изучением путей миграции чертегознаеткаких гусей.
- Почему сюда?
Красавец поморщился, но ответил:
- Племянника не с кем оставить, а у здесь есть учитель. Эй, мартышка, иди сюда, - позвал он, озираясь и демонстрируя Змею длинный шелковый хвост. Он представил, какой эффект на Бамбука произведет эта красота. При всей жизнестойкости, Змею стало плохо.
- Вы руки выкручивать умеете? – спросил он.
Новый гость с удивлением осмотрел ладони и уточнил:
- Свои?
- Ясно. Тогда старайтесь далеко от меня не отходить, - посоветовал Змей приезжему, тяжело вздохнул и побрёл к маяку, а совсем не в том направлении, куда его послал нервный красавец.
Вечером Чабрец, потрясенный получасовой лекцией на педагогическую тему, и Бамбук, узнавший много нового о своем генезисе, сползлись в комнату Змея. Из дальних комнат слышались скрипичные завывания: человек, потрясший общество, развлекался, как умел.
- «Жук-пилильщик», - предложил Бамбук.
- Не выговоришь, - отверг кличку Змей, - «Саранча».
- «Сверчок», - улыбнулся Чабрец, - и «Мартышка». Но только мне кажется, что он не согласится.
- Убедим, - улыбнулся Бамбук.
- Позволь спросить, а как?
- Никакого насилия не будет, Чабрец, - пообещал Змей, ласково (под чей-то зубовый скрежет) глядя на учителя, - но я согласен, мы его все-таки убедим.

МЕРТВАЯ ТОЧКА

Сверчок, увязая пятками в горячем песке, брёл по гребню невысокой дюны. Направлялся он к Чабрецу, сидящему в тени сосен у выбеленного ветром и солнцем бревна. На полпути Сверчок заметил, что рядом с умным и деликатным учителем помещается наглый и недалёкий вояка, но сворачивать не стал. Тут все имели право на свою порцию Чабреца. Даже Змей, которого под соснами быть не могло, раз там уже имелся Бамбук.
- О, вот кто знает! – обрадовался лохматый военный. – Скажи-ка нам, как называются чайки, которые по-человечески хохочут?
- Откуда я знаю?! – возмутился, было, Сверчок и поймал себя на мысли, что он, с детства обожающий орнитологию, действительно забыл название.
- Ну, ты посмотри на этого горе-ученого, Чабрец! – засмеялся Бамбук.
- У него специальность другая, - меланхолично заметил учитель.
Сверчка нелегко было смутить. Он перешёл в наступление:
- А ты сам на любой вопрос об армии сможешь ответить?
- Я-то отвечу, а откуда ты узнаешь, что правильно?
Сверчок подумал и придумал.
- У Змея спрошу.
Услышав имя смотрителя маяка, Бамбук раздраженно стукнул ладонью по песку.
- Вот и иди к нему!
- Сам иди, - посоветовал Сверчок.
Предложение произвело неожиданный эффект. Бамбук встал и, молча, побрёл к зданию маяка.
- Куда это он? – спросил ошарашенный Сверчок.
- Ты же сказал, куда, - пожал плечами Чабрец.
Сверчок несколько минут силился воссоздать у себя в организме обстоятельства, которые заставили бы лично его идти туда, куда послали, и не смог.
- Слушай, ты тут единственный вменяемый… более-менее. Объясни, что происходит?
- Змей следит за маяком, Бамбук служит, а от скуки готовит и убирает, я учу Мартышку, ты ждёшь, когда с севера прилетят твои гуси.
- Какие гуси? Тьфу, я не об этом спрашивал. Не хочется выглядеть идиотом. Кто тут с кем спит?
Чабрец усмехнулся.
- Не хочется? А тебе бы с кем хотелось спать?
- Заткнись!
- Следи за языком, я обидеться могу… с применением физической силы. Как недавно неожиданно выяснилось.
- Ладно-ладно. Не хочешь говорить, не надо. Объясни хотя бы, почему он психанул и куда пошёл?
- К Змею. Моторку просить.
- Зачем?
- В город поехать.
- О, я с ним!
- Моторку он не получит. Как всегда.
- Почему?
- Потому, что моторка ему не нужна. Это игра такая.
Сверчок сжал пальцами виски.
- Я тут с ума сойду. Ты хочешь сказать, что они… играют? Сомнительное удовольствие – играть с коброй.
- А разве ты не любишь играть с огнём?
Сверчок призадумался.
- Нет, это безобразие! А если я захочу в город, я что, тоже должен буду играть с этим чудищем?
- Если ты захочешь, немедленно получишь. Моторку, в смысле. Только ты ее водить не умеешь.
- Верно.
- А у Змея сеансы связи по часам, режим. Некогда ему.
- Это понятно. Но если в город надо?
- Смотри, - пригласил Чабрец и ткнул пальцем вверх.
Сверчок послушно поднял глаза. По небу медленно плыл огромный, но практически прозрачный дракон.
- Кто это?
- Не догадываешься?
- Куда это он?
- Бамбука к модистке повез.
- Лучше уж на моторке.
- Керосин нынче дорог.
- Разумно.
- И, кстати, почему «чудище»?
- Потому что некрасивый.
- Кто?
- Оба.
- А мне нравится.
- Кто?
- Оба.
- А я?
- Нет. Предпочитаю, видишь ли, брутальных мужчин.
- Вот это ты называешь мужчиной?
Сверчок снова посмотрел на небо. Там никого не было.
- Быстро же он!
- Бамбук легкий.
- Ну да, конечно.
- Тебе нравится твое новое имя, Сверчок?
- Нравится, но почему «новое»?
Сверчка разморило, он лёг на спину, устроив голову на бревне, и… проснулся. Солнце выбивалось из-за занавески и настырно лезло в глаза. Перина сбилась, а шелковая пижама задралась и обмоталась вокруг горла. Очень хотелось есть, из коридора тянуло чем-то вкусным.
Кухня встретила ученого накрытым столом и общим сбором всех жителей острова. Бамбук на огромной сковородке жарил яичницу, Чабрец читал. Змей вежливо улыбнулся и спросил:
- Как вам спалось на новом месте, Сверчок?
Ученый плюхнулся на пустой стул.
- Неплохо. У вас крылья не устают?
- Дело привычки.
Бамбук сделал большие глаза и оделил новоприбывшего тарелкой с яичницей. Сверчок, привыкший к тому, что грудинка в вакуумной упаковке всегда бывает кем-то предупредительно нарезана, подцепил на вилку коричневый полупрозрачный кубик.
- На чем эти яйца пожарены? На куске холестерина?
Бамбук хихикнул. Змей припечатал ладонью столешницу.
- Значит так. Вы прибыли на остров, где нет магазинов. Да ещё притащили с собой весьма прожорливого, как мы могли полчаса назад убедиться, мальчишку.
- Десять яиц сожрал, - с некоторым восхищением вставил Бамбук.
- Детям нельзя столько куриных яиц! От них может быть аллергия! Лучше, вообще, перепелиные! – возмутился Сверчок.
- Яйца гагачьи, кстати, не вздумайте сами собирать. Тут нужен опыт. Я не хочу обнаружить на своей сковородке недозрелого птенца, - невозмутимо продолжил Змей. – Шкварки гусиные, и хорошо, если гуси скоро прилетят. Запасы не рассчитаны на такое количество едоков.
Сверчок почему-то представил, как Змей собирает яйца, изучая каждое длинным раздвоенным языком. Съеденные куски едва не попрощались с хозяином. Бамбук выудил из ведра и разбил на сковородке последнюю порцию завтрака – для себя.
- Нет, тут жить вполне можно, - довольно сообщил он.
- А ягоды здесь есть? – робко поинтересовался Сверчок.
- Осень уже практически, орнитолог, - напомнил Чабрец.
- Черника ещё кое-где осталась, поищите. Грибы есть, но вы их лучше не трогайте, - предостерёг Змей. - А то поляжем всем народонаселением.
Сверчок был по жизни существом наглым, но не беспредельно.
- Может быть, я рыбу попробую ловить.
- Попробуй. Я тебе удочку налажу, - пообещал Бамбук. – Развлекайся, пока шкварки не прилетели.

- Что это? Что? Опять! Ну, сколько можно!
Сверчок распутывал косу на голове племянника.
- Мартышка! Прекрати это делать! Ты мальчик! Тебе нельзя.
- Да я и не умею… Ай-ай!
- Отстань от ребенка, Сверчок, я тебе удочку принёс.
- Отвали! Посмотри, что это такое?!
- Или «отвали», или «посмотри». Кончай орать. Объясни, кто Мартышку обидел?
- Косу ребенку по ночам кто-то заплетает, а он молчит.
- Кто молчит?
- Да Мартышка же!
- Сплю я ночью! Ну вас...
- Сбежал. Сверчок, ребенок - дитя ветра, что ты от него хочешь?!
Орнитолог почесал хвост на затылке.
- Не я, не ты, не Полынь, кто тогда?
- Какая такая «Полынь»?
- Небесная.
Бамбук выпучил глаза:
- А кто это?
- Кто?
- Полынь?
- Бамбук, ты здоров?
Иллюстрируя вопрос, Сверчок повертел пальцем у виска.
«Ооо..» - сказали оба хором, но про себя.

ОБРАТНЫЙ ХОД

Сверчок, оскальзываясь, залез на большой сухой валун. Забросить оттуда удочку в неспокойное море было невозможно даже теоретически. Пришлось идти к мелкому песчаному заливчику. Спокойная прозрачная вода и не скрывала факта полного отсутствия рыбы, но Сверчок упрямо снял ботинки и закатал джинсы. Через минуту хождения по мелководью ноги ниже щиколотки перестали ощущаться. Сверчок обулся и пошел к причалам. Моторки и весельного яла не наблюдалось. Только у дальнего причала болталась узкая лодочка, которую Змей, за постоянную готовность перевернуться, называл «душегубкой» и использовал только лично и только для каботажных рейсов. Сверчок осторожно ступил на ее борт. Через пять минут бдения, когда внимание удильщика несколько рассеялось, поплавок утонул.
Сверчок вскочил на ноги, изо всех сил дернул за удочку и полетел в воду.
Происходящее крайне не нравилось Конзену. Ему сказали, что будет пикник и велели взять «на чем сидеть» и «из чего пить». И вот теперь секретарь бодхисатвы сидел в траве на маленькой вышитой шелком подушечке и пил саке из чайной чашки, похожей размером и формой на цветок пиона. Снизу на него все время заползала омерзительная живность, а сверху садились опасные насекомые. Конзену было голодно, но он увидел, как Кенрен режет продукты боевым ножом, омытым в крови тысячи йокаев, и его едва не стошнило.
Радостный Гоку подбежал к любимому воспитателю и напялил на него венок. Конзен ощупал головной убор. С корешков посыпалось.
Конзен стиснул зубы, встал и ушел вдаль.
Следить за любознательными и бойкими дикими рыбками оказалось куда интересней, чем за скучными карпами тетки. Конзен наплевал на гигиену и лег ничком, низко склонившись над светящейся изнутри водой.
На дне лежал медальон. Судя по сдержанному сиянию – из древнего золота.
Конзен потянулся к нему. В воде собственная рука показалась несоразмерно короткой. Конзен огляделся. Палок и веток вокруг не наблюдалось. Лес Тенкай убирали не менее аккуратно, чем сад. Плавать и нырять изнеженный секретарь умел только в ванне, но он разделся и полез в реку. Глубина оказалась по подбородок. Конзен попытался нащупать медальон пальцами ноги, но не смог. Пришлось подождать, пока муть уляжется. Медальон лежал на дне, маня замысловатой вязью. Конзен сел, шаря вокруг руками. Наконец, он нащупал металлическую цепочку. Вынырнув на воздух, охотник за сокровищами первым делом посмотрел на находку и от злобы едва не утонул.
В его руках был армейский медальон, каких тысячи, правда, несколько необычный. Вместо стандартной чеканки на нем было от руки нацарапано:
Имя – Белый глист.
Звание – завхоз Бедлама.
Должность – надоела.
Группа крови – выпили.
Чешуйчатая рука сграбастала странный предмет с ладони Конзена.
- Спасибо, – сказало свирепого вида рогатое существо мужского пола, - тина в волосах вам очень идет. Я ни разу не видел такого красивого каппу.
Очнулся Сверчок в очень странной позе: судя по общему ощущению и тошноте, он висел вниз головой. Прямо перед глазами белел песок.
- Готово! – одышливо заявил некто, поднимавший его, Сверчка, что называется, за задницу. Ладно, за талию.
- Оригинальный способ, - дрожащим голосом оценил Змей.
Сверчка перевернули и утвердили в вертикальном положении.
- Твое счастье, зануда. Змей со второго этажа в окно сиганул, иначе не успел бы.
Орнитолог подумал, что летающие змеи бывают только в мифах, и это – драконы.
- А ты где был? – спросил он Бамбука.
- А я высоты боюсь, - оправдался тот и добавил, - Змей, ты чего за сердце держишься?
- Того, что у меня во внутреннем кармане была мобила. А сейчас она что-то не прощупывается. Утопла. Но можно вытащить.
- Неужели опять полезешь? – ужаснулся Сверчок.
- Полезу. Только термобелье надену и гидрокостюм.
Бамбук подытожил:
- А в это время ты, Конзен, его одежду высушишь.

Поток документов иссяк, посетителей не предвиделось, а вечер все никак не наступал. Годжун потянулся, проклял жёсткое кресло и подумал, что, во избежание геморроя, надо прогуляться перед сном. Вопрос о том, куда пойти, решился быстро. В самом деле, не бродить же главкому бесцельно под вишнями?!
Он отправился в казармы.
Проконтролировать порядок. Вернее, устранить бедлам.
Через четверть часа чудного гуляния маршевым шагом, Годжун достиг цели. Теперь он стоял на пороге казармы. Стоял перед дилеммой. Дилемма спала на посту, обслюнявив алебарду.
- Рррр! – скомандовал дракон и едва успел увернуться от выпавшего из сонных ручек оружия.
По коридору к нему уже бежал распорядительный дежурный. Дежурный затормозил в полуметре от дракона и жестом профессионального телохранителя увел за свою спину дневального.
- Здравия желаю, господин главнокомандующий!
Годжун хорошо знал этого офицера, но сейчас почему-то никак не мог вспомнить его имя. Дракона, обычно уравновешенного, эта беспомощность сильно разозлила, и он по-змеиному зашипел:
- Представься, убоище!
- Генерал Кенрен, командир первой группы, - радостно сообщил дежурный.
За его спиной, в конце коридора, слышались плеск воды и приглушенная ругань. По запасной лестнице беспрестанно кто-то сновал. Дракон страшным голосом продолжил допрос.
- Что у вас происходит?
- У нас – ничего, это стажеры к отбою готовятся.
На первом этаже, в приличных апартаментах, помещались старшие офицеры, этажом выше, в отдельных комнатах, - офицерская мелочь. А вот на третьем, обитали стажеры - постоянный источник казарменных катастроф.
Раздвинув своих офицеров, как занавески, главком пошел на звук. Дежурный, тщетно стараясь забежать вперед, последовал за ним. Годжун, не раз поскользнувшись на мокрой лестнице, поднялся на третий этаж, распахнул ближайшую дверь и окаменел. По полу огромного зала, среди застеленных в полном соответствии с уставом кроватей, на четвереньках ползали стажеры. Трудолюбиво согнув спинки, будущие воины армии Небес тряпками, обрывками формы, а кто и ладонями, собирали в большое цинковое ведро разлитую по полу воду. Годжун посмотрел на потолок. Оттуда не капало.
- Это называется «бассейн», - начал докладывать догнавший командира генерал.
На свое счастье дракон не успел повернуться к нему. Радостный, срывающийся голос сообщил с порога:
- Ага, не собрали! Вот вам ещё!
И Годжуна с затылка до каблуков окатило холодной водой.
Дракон повернулся. Стажер открыл рот и выронил ведро. Ведро со звоном покатилось, задело и опрокинуло своего стоящего в стороне коллегу, мутный поток заструился по полу. Кенрен вякнул нечто, не похожее даже на мат.
- Вода была чистой, - сказал стажер.
Не отрывая от выпученных алых глаз преданного взора, он нащупал, поднял и предъявил Годжуну в качестве доказательства пустое ведро.
- Это называется «бассейн», - повторил Кенрен, кривя лицо. – Не-не-не, не в том смысле, чтобы кого-то… это… подмыть, а в смысле две трубы, через них втекает, вытекает. Шутка старая курсантская. Кто быстрее…
Годжун щелкнул зубами, и Кенрен заткнулся.
- Что «кто быстрее»? Раздевайся, водопроводчик!
Черный генеральский плащ перекочевал на главкомовские плечи.
- Ой, - раздетый Кенрен сошел с лица, - аккурат под ними моя комната! Работайте, олухи! Если протечет, всех поубиваю! Я побежал.
- Нет! - Годжун придержал генерала за амулет. - Какой, однако, удобный ошейник! Нет, вы, господин дежурный, вернётесь на пост и примете меры по очистке и просушке моей формы. Не к лицу королю-дракону идти через весь Тенкай под генеральскими лычками.
Прихватив с собой мокрую белую форму, Кенрен убежал. Годжун спустился на первый этаж и пошел на выход. Надо было высушить пострадавшую косу.
Дневальный бодрствовал по стойке смирно, идеально совпадая с картинкой из устава. Дракон подергал портупею, отомкнул рожок автомата, проверил, снова примкнул и фыркнул:
- Ладно, живи.
Дверь казармы распахнулась в теплую тенкайскую весну, и высокий светловолосый человек очутился на белом песке острова Уттави.
- Змей, ты что? Сердце? – забеспокоился пробегавший мимо Бамбук.
- Почему «сердце»? – бесцветным голосом спросил Змей.
- Бледный очень.
- Нет, я здоров.
- Кстати, у тебя в волосах какая-то розовая труха. Ты из подвала?
- С чердака, - ответил смотритель, тряхнув головой.
Листья ссыпались на песок, и налетевший ветер уволок их в море. Змей присел на теплый выступ фундамента. Прижмурившись на солнце, он начал сочинять обращение к психиатру. Но, чем дольше смотритель раздумывал, тем отчетливей понимал: ни к какому врачу идти не надо. Просто ему приснился очень яркий сон. Или так: он, как болезнь, перенес очень яркий сон. На ногах.
Ещё час ничего не происходило, а потом, сквозь шум ветра и моря, Змей услышал крик Сверчка: «Хватит там сидеть. Можете переодеваться, одежда высохла, Годжун-сама».

- Ну, много поймал?
В ответ на этот риторический вопрос Бамбука, Сверчок сузил глаза и поджал губы. Ни одной.
- А у меня – вот!
Бамбук продемонстрировал несколько крупных серебристых тушек.
- Не может быть!
- Что «не может»? Пощупай. И понюхай – это же не болотная дрянь, море!
Загипнотизированный чужим счастьем и азартом, Сверчок наклонился к кукану. Одна из рыб дернулась.
- Ай!
- Не «ай», а семга. Косяк подошёл. Ну, что ты скуксился? Я с лодки ловил, на кольцо… Это, когда берешь якорь, на леску в миллиметр цепляешь свинцовое кольцо… Не важно.
- А зачем ты мне дал удочку? Посмеяться?
Бамбук отвел глаза и буркнул:
- Слышь, тебе утонуть – не фиг делать, а пацана жалко. Кому он нужен? Ты ответственность, вообще, ощущаешь?
Сверчок повертел удочку. Что-то было в этом глупом и добром, в сущности, парне очень знакомое.
- Ты сирота?
Бамбук засмеялся. Весело, но как-то очень звонко. А, отсмеявшись, хлопнул Сверчка по плечу и сказал:
- Пошли, уловом похвалимся.
Змей медитировал, сидя на валуне.
- Вот!
Улов он встретил без энтузиазма.
- Сами и готовьте! Это… молодцы. Но, готовьте сами.
Четверть часа Змей на камне продержался. Несмотря на то, что интуиция тащила его за руку и пихала в спину. Когда он, все-таки, решил посмотреть на процесс приготовления улова, то чуть концы не отдал.
Полуобморочный Сверчок, кривя физиономию, держал рыбу за жабры. Бамбук, путаясь в кишках, делал с будущей едой что-то непонятное. По крайней мере, непонятное для Змея.
- Бамбук, я был под впечатлением, что ты умеешь разделывать рыбу.
- С какой дури?
- Она меня укусила, - пожаловался Сверчок.
Змей всхлипнул, подышал носом и приказал:
- Вон!
Команда была немедленно выполнена.
- Фух, нам надо где-то отмыться.
Бамбук вытер лоб локтём.
Они долго мыли руки в ручье, но чешуя не желала отклеиваться, а кровь - смываться. Бамбук предвкушал сковородку жареной рыбы, Сверчок – покой и обожравшегося Мартышку.
- У тебя на щеке… - Бамбук показал пальцем. - Чешуя.
- Чешуя? Спасибо. Да, надо умыться.
- Подожди. А ты косу никогда не заплетал?
- Я же не женщина.
- А почему ты волосы отращиваешь?
- Я не отращиваю. Просто не стригу.
Бамбук собрал доступные рыбьи чешуйки, расклеил их на лице Сверчка, заплел хвост в косу и обошел вокруг своего творения.
- Я знаю, кто я!
- Кто? - бледнея, спросил Сверчок.
- Генерал!
- Конечно! – немедленно согласился подопытный. Последние несколько минут ему было очень страшно.
От взаимного созерцания их оторвал веселый голос Чабреца:
- Сколько можно? Ты не генерал, а енот-полоскун! Немедленно топай сюда, Кенрен.

Чайки каркали воронами, свистели иволгами и квакали лягушками.
Чабрец лежал и грелся на солнце. В середине декабря это было трудно. Но Змей научил. Научил выкопать в песке окоп и подарил теплую меховую куртку. Чабрец подставлял лицо низкому белёсому солнцу и нюхал подкладку куртки.
Мех отдавал солью, йодом, рыбой, небом, чаем и дымом сигарет… Учитель провалился в сон.
- Годжун-сама, а правда, что есть двух и трехголовые драконы?
- Тенпо-доно, да вы что?
- Простите, я не хотел вас обидеть.
- Тенпо-доно, соберитесь! Через час спуск, а вы меня о мутациях спрашиваете. Давайте, лучше, по основным узлам операции пробежимся.
- Я собрался. Давайте.
- Приступим к делу.
Через два часа, отдышавшись, Годжун выговорил себе под нос:
- Фу, едва отлегался. – И, уже громче, добавил. – Маршал, потери?
- Нет.
Дракон попытался манжетой стереть с лица капли крови.
- Годжун-сама, вы как?
- Нормально. Дайте закурить.
- Я не ку…
Тенпо качнуло.
- Вы ранены? – Годжун придержал маршала за локоть.
- Нет, просто устал.
- Берегите себя. Всем уходить, а мы прогуляемся по очищенной территории.
Лес, и правда, был сказочно красив. Бархатный мох, весь в прозрачных капельках росы. А роса под этими гигантскими елями не высыхала, наверно, никогда. Кроме того, мох украшали розовые, алые и бордовые бусинки брусники. Маршал запрокинул голову, сквозь седые ветви разглядывая обрывки голубого неба.
- Почему этого нет в Тенкай?
- Меня не спрашивайте, Тенпо.
- Гм.
- Странно, что этот мир считается отражением Небес, а не наоборот.
- Странно.
- Я не понимаю природу Небес. И не люблю.
- Крамольные речи ведете, господин главком.
- Я сказал «природу», а не «природы».
- Хитрец.
- Смотрите, какие грибочки! - оживился Годжун, кидаясь в сторону.
Оказалось, что край плаща прекрасно заменяет корзину.
- Вкусные? – на всякий случай поинтересовался маршал, разглядывая мухоморы.
- Очень! Для расы ками ядовиты. И нет, я не жадный, я берегу ваше здоровье…
- Годжун-сама?
- Что?
- Вон.
- Это лось.
Перед воинами Небес стояло огромное хмурое животное. Оно сверху вниз смотрело на короля драконов.
- Фрр, - поднял бровь лось.
- Фрр, - поднял бровь дракон.
Лось повел головой, увенчанной ветвистой короной и презрительно скривился.
- Бодаться не буду, нам пора домой, - улыбнулся Годжун, обращаясь к лосю. – Грибы не отдам.
Лось пожал плечами.
Небожители повернулись и пошли к порталу. Лось хмыкнул и тоже отправился по своим делам.
- Чабрец, просыпайтесь, вечер уже…
Змей вытащил заснувшего учителя из песчаного окопа, потормошил и дохнул теплом.
- Я ужин приготовил. Рыбу жареную. Много, но зная Мартышку… Пойдемте.
- Звезды.
- Что?
- Останемся ненадолго.
Змей обнял учителя и тоже посмотрел на небо. Потом, пряднув длинным ухом, шепнул своему бывшему маршалу.
- Тенпо, а двухголовые ками бывают?

@темы: Saiyuki, Гайден, Сказочное, Годжун

---

И. Иртеньев

Снег падал, падал - и упал.
На юг деревья улетели.
Земли родной в здоровом теле
Зимы период наступал.

Проснулись дворников стада,
К рукам приделали лопаты
И, жаждой действия объяты,
На скользкий встали путь труда.

Зима входила в существо
Вопросов, лиц, организаций,
И в результете дней за двадцать
Установился статус-кво.

Застыл термический процесс
На нижней степени свободы.
Зимы ждала, ждала природа,
Как Пушкин отмечал, А. С.

И дождалась...

Проснулись дворников стада,
К рукам приделали лопаты
И, жаждой действия объяты,
На скользкий встали путь труда.

Зима входила в существо
Вопросов, лиц, организаций,
И в результете дней за двадцать
Установился статус-кво.

Застыл термический процесс
На нижней степени свободы.
Зимы ждала, ждала природа,
Как Пушкин отмечал, А. С.

И дождалась...

И. Иртеньев

@темы: Сказочное, личное

---

@темы: Saiyuki, Гайден, Сказочное, Годжун

---

ВДОХНОВЕНИЕ

Маршал Тенпо, манерно обмахиваясь веером, топал по белому песку Тенкай.
- Пс, псс... - донеслось откуда-то сверху.

Маршал поднял голову. Конечно, Кенрен. Конечно, на вишне.
- Лезь сюда, - шепнул генерал, - чего покажу.
Маршал попытался. Бросил веер. Ещё раз попытался. Положил на траву стопку книг. Опять попытался. Снял сандалии, поправил галстук и ловко забрался на дерево. Кенрен показывал пальцем на открытое окно и беззвучно смеялся. Тенпо посмотрел.
- Кенрен, не надо шептать. Он ничего не слышит.
С ветки было хорошо видно, как Годжун, сидящий за столом, споро покрывает белые листы бумаги каллиграфической вязью.
- У него слух...
- У него наушники. На ушах, что важно.
- Зачем?
- Музыку слушает. Для вдохновения, видимо.
- Ишь ты! А я думал, это такой головной убор драконий.
- Интересно, - задумался маршал, - какую?
- Классику, - ответил Кенрен.
Маршал хихикнул и спросил:
- А что такое классика?
- Ну, - генерал покачался на ветке, - это то, что нравится нашей сушеной гадюке. Есть другие версии?
- Есть. Свою. Драконью.
- О! - только и ответил Кенрен.

Через час генерал не выдержал пытки любопытством и пришел к главкому в кабинет.
- Годжун-сама. Годжун-сама! Годжун-сама!!!
Годжун-сама стал доступен только, когда его тряхнули за плечо.
- Что вам? - удивился он.
- Можно мне послушать? - честно спросил генерал.
Дракон пожал плечами, напялил на Кенрена наушники и нажал кнопочку.
- Ааааа!!!!!
- Рамштайн, - сообщил Годжун неизвестно кому.

@темы: Saiyuki, Гайден

---

Извилистая сказочка

- Ну, и сказочник ты, Кенрен! - вздохнул адъютант. - Однако, долго его нет...
Дверь распахнулась, ударив медной ручкой по древней дубовой панели стены. Годжун влетел в комнату, содрал с себя ремень и бросил благородное оружие на пол. Его глаза остановились на генерале, и смятая отчаяньем драконья морда несколько разгладилась.
- Вы что тут делаете?
- Как это «что»? - пожал плечами генерал. - Документы же...
- Ох-хо-хо, - вздохнул адъютант, поднимая несчастную катану. - Как там прошло?
- Я под арестом! - рыкнул Годжун в ответ.
Адъютант облегченно вздохнул. Кенрен спиной почувствовал, что это - не худший вариант.
- Вас на губу проводить? - спросил он, собирая разлетевшиеся при стремительном появлении дракона документы. - Или сами дорогу знаете?
- Под домашним, - уже спокойнее добавил арестант, - на три дня. Работать кто-то же должен!
- Тогда, может быть, завтра подъем попозже? - предложил адъютант.
- Завтра, то есть сегодня, никакого подъема не будет. Уже за полночь. И днем не приходите.
Годжун дождался, когда за адъютантом закроется дверь, и тяжело опустился в кресло. Он попытался взять со стола бланк, но листок упорхнул из дрожащих пальцев и упал на пол. Кенрен кинулся за беглецом, поднялся и ахнул: Годжун лежал на столе, уронив голову на сложенные руки. Реализация собственной фантазии напугала генерала до холодного пота. Он кинулся к командиру, пребольно ударился об угол стола, но даже не заметил этого. Надо было как-то... дотронуться, и Кенрен сунул пятерню за ворот белой шинели. Оказалось, Годжун жив. Более того, тонкое, почти прозрачное веко поднялось.
- Что с вами? - спросил Кенрен шепотом.
- Не знаю, - так же тихо ответил Годжун.
- Болит что-нибудь?
- Нет. Только холодно, и плывет все. Правильно вы меня не любите, не гожусь я в командующие. Слаб.
Кенрен подавился словами.
- Да я за вас горло... любому перегрызу!
Дракон кивнул.
- В это верю.
Кенрен выпотрошил ослабевшего дракона из шинели и приказал:
- Пошли.
- Куда? - только и спросил тот.
- В постель, под одеяло. И спать восемь часов. Лично проконтролирую. Вы мне дороги, как память.
С теплыми одеялами в мире вечной весны было туго, но Годжун, стуча зубами, сообщил:
- В шкафу, там, где форма, есть спальный мешок.
Кенрен принес мешок, и дракон замотался в него по самые лихорадочно блестящие глаза.
- Идите домой, а бумаги на столе оставьте.
- Никуда я не пойду. Посижу здесь до развода. Не нравитесь вы мне. Тьфу, не то!
Кенрену показалось, что дракон рассмеялся.
- Ну, скажите честно, что там было такого уж страшного?
Годжун хмыкнул:
- А если предположить, что ваш командир - трус и просто испугался наказания?
Кенрен ответил немедленно.
- Не срастается. Я вас в бою видел.
- Есть вещи пострашнее боя. Хорошо, расскажу. Конечно, мне припомнили все, и вас в том числе. Дело запахло гауптвахтой. Потом кто-то сказал, что маршал не сможет руководить армией в мое отсутствие, маршала надо уволить и назначить новое командование. Тут какой-то тощий блондин заявил протест в форме «вы все охренели».
Стало очень шумно.
А потом меня обвинили в предательстве, и стало очень тихо.
Они спросили, как я поступлю в случае войны с драконами. Кенрен, мне показалось, что свет выключили, так в глазах потемнело. Я стоял и молчал, а они совещались о том, что со мной делать. Предложение убить было самым милосердным.
- А ещё что можно?.. - Кенрен прикусил язык.
- Снять шкуру и использовать её в качестве боевого знамени. Шутка.
Кенрен живо себе это представил.
- Шутка? Ох...
- Хорошо. Пытать, пока не поклянусь убить пленного соотечественника. Это лучше?
- Силы небесные, как вы оттуда ушли?
- Довэнь встал и сказал: «Некогда мне. Император пригласил поиграть в шоги. Скажу, что шоги отменяются из-за того, что вы без его ведома объявили войну драконам. Ну, за дисциплинарное нарушение следует три дня домашнего ареста. Решено? Славно». А мне - шепотом: «Отдохни, ты весь зеленый». Я зеленый?
- Серый, - признался Кенрен.
- Поверьте, я не испугался пыток. Я испугался и не посмел... Я должен был сказать, что перейду на сторону своей расы. Но не смог. Страх здесь не при чем. Просто - не перейду. Я больше не дракон. Я - никто.
Годжун спрятался в спальник с головой.
Кенрен дернул за белую, торчащую из тряпочного кокона прядку волос.
- Кто. Я тоже. Мы - воины Небес. Но, мы не принадлежим Небесам. Мы только их воины. Вам надо больше спать и есть. Я завтра принесу обед.
- Лучше наловите, - буркнул Годжун, засыпая.

@темы: Saiyuki, Гайден, Сказочное, личное, Годжун

---

Дочь сочинила стих.
Мне нравится весна
И лето.
Мне нравится зима
И это.
Что «это»? я спрашиваю. «То, что сейчас», - она отвечает.
Снега нет, плюс ноль.

@темы: Сказочное, личное

---

Извилистая сказочка

Годжун перешел на быстрый шаг только у самого дворца. И вовремя это сделал: острие алебарды лишь слегка укололо его в грудь.

- Стоять! Ты арестован за оскорбление Императора. Не вздумай сопротивляться, - добавил стражник, заметив, что Годжун коснулся ножен.
Второй стражник опасливо протянул к дракону руку, расстегнул пряжку на его форменном ремне и забрал катану.
- Мне необходимо отдать распоряжение по армии, - глухим голосом сообщил стражникам арестованный.
- Приказано немедленно доставить преступника в императорскую тюрьму. Армия теперь - не твоя забота.

- Встань и выслушай вердикт Императора.
Годжун равнодушно посмотрел на посетителя и поднялся на ноги. Только тот, кто очень хорошо знал Короля-Дракона, смог бы понять, как сильно он изменился за последние дни. Речь, конечно, шла не об одежде, белая форма быстро попортилась в грязной камере, брезгливый Годжун снял шинель и больше не надевал её. Нет, дело было в отсутствующем взгляде и новой манере смотреть поверх головы собеседника. Милосердная, стоявшая за спиной посланца Императора с первого взгляда заметила эти тревожные перемены.
- Тебе позволено умолять о снисхождении, - сообщил посланец.
Годжун поднял бровь.
- Не нужно. Я честно служу и честно приму наказание, - ответил он.
Посланец улыбнулся:
- Императору передадут ответ. Неповиновение приказу. Это бунт. Готовься умереть.
Годжун опустил веки и пожал плечами.
- Думаю, для тебя придумают что-то особенно интересное, - пообещал посланец, отворачиваясь.
- Не так быстро, - окликнула уходящего Милосердная, - иначе я доложу о том, что ты злостно исказил слова Императора. И, слышь, умник, подожди меня снаружи.
Бодхисатва подошла к решетке.
- Ты убийственно прямолинеен. И это не фигура речи. Очень устал?
- Чего ты хочешь?
- Передать тебе вердикт Императора.
- Уже слышал, не глухой.
- Не глухой, зато глупый и наивный. Подходящие качества для главкома! Тебе позволено просить прощения за опоздание. И ты будешь полностью прощен. Лучше звучит?
Годжун промолчал.
- Тенпо щерится, ходит в форме и готовит мятеж.
Арестант фыркнул:
- Рассказывая о своих планах каждому встречному?
- Нет, только Конзену.
- Это - просто способ давить на тебя.
- Зачем на меня давить? - красивые плечи выразили крайнюю степень удивления. - Не хотела пугать, но ты не оставляешь выбора. Твоего отказа ждали. Поговаривают об изощренной медленной казни. Кенрен заявил Тенпо, что, в таком случае, он просто пристрелит тебя. И пох...
Годжун вздохнул:
- А я ругал его за боевые патроны...
Милосердная просунула через решетку изящную руку.
- Ближе подойди.
Годжун подошел. Тонкие пальцы скользнули по его лбу и губам.
- Чушь несешь. Тебя тут ничем не опоили?
Дракон усмехнулся:
- Поразительная осведомленность о нравах здешних тюремщиков. Я сразу заподозрил неладное и с тех пор все, что приносят, выливаю.
Бодхисатва выругалась, ушла и вернулась с полным стаканом.
- Пей, не бойся, для себя просила.
Годжун взял стакан и залпом выпил воду. Милосердная вытерла каплю с его подбородка.
- Ты всегда был отважным и упертым. Что ж так быстро сдался? Армию предал.
Годжун попытался отпрянуть, но бодхисатва крепко держала его за волосы.
- Придется выслушать. Чихать было Императору на твое опоздание. Но высокородные бездельники сочли нужным поднять гвалт. Они же только тем и полезны Тенкай, что приходят вовремя. Им очень хотелось посмотреть на то, как дракон преклонит колени, а ты всё веселье обломал - отказался извиняться. Это оскорбление Императора и измена, за такое казнят. Казнь - тоже подходящее развлечение, особенно, если преступника поджаривают на медленном огне. Мятеж - не мятеж, но казни Тенпо точно не допустит, а за ним и Кенрен увяжется. Что станет с армией?
Годжун закрыл глаза.
- Не вздумай в обморок грохнуться, неженка.
Милосердная тряхнула дракона и отпустила.
- Так что передать Императору?
- Я буду просить о снисхождении.
- Вот и славно! Старому маразматику очень не хочется тебя казнить...

На церемонию собралась вся гражданская администрация Тенкай. Из военных в толпе находились только два ками: маршал Тенпо и генерал Кенрен. Три другие армии отсутствовали в полном составе, что, конечно, не осталось незамеченным. Народ шептался и предвкушал. Годжун подошел к императорской ложе, стал на колени и голосом, громким, как шум прибоя, выговорил:
- Прошу меня простить за опоздание.
Император отодвинул золотую занавеску, посмотрел на дракона и отвел глаза.
- Встаньте, главнокомандующий, вы прощены, - объявил глашатай.
Прощенный поднялся и прямо через толпу пошел к казармам. Несмотря на давку, желающих остаться у него на пути не нашлось. Кенрен и Тенпо догнали командира только в расположении армии.
- Слушай, - на бегу предложил предприимчивый генерал, - давай его напоим.
Тенпо только отмахнулся.
- Годжун-сама, разрешите обратиться? - крикнул он.
Годжун стремительно развернулся к ним.
- Обращайтесь.
- Годжун-сама, - торжественно заявил маршал, - ваше решение было единственно правильным.
- Я знаю.
Дракон ушел к себе. Друзья отправились в библиотеку.
После получаса неуклюжих попыток Кенрена завязать беседу, маршал задушил в пепельнице очередную сигарету и приказал:
- Пошли.
- Думаешь, плохо дело? - всполошился генерал.
На рабочем столе главкома, непривычно пустом, лежала катана. Одетый в гражданское хозяин кабинета, опустив голову, сидел в темном углу на кушетке. Кенрен прыгнул к столу и двумя руками вцепился в ритуальное оружие.
- Думать об этом не смейте! Ваша жизнь, если хотите знать, она, вообще, не ваша. В смысле, армии принадлежит! А вы из-за какой-то ерунды... кх... простите! Простите, я - дурак!
Между тем, маршал подошел к главкому, присел перед ним на корточки и сказал, не оборачиваясь:
- Помолчите, генерал. Сердце, наверно... Он вас уже не слышит.

@темы: Saiyuki, Гайден, Сказочное, Годжун

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Извилистая сказочка (начало)

Стемнело.
Кенрен закрыл последний счет-фактуру. Все сошлось. Отчетная и контрольная цифры совпадали. Кенрен оторвался от созерцания двух исписанных листов, собрал бумаги в папку и пошел к главкому.
Здание штаба встретило генерала пустыми коридорами. Даже адъютант Годжуна уже покинул свой пост.
Главком, пораженный счастливым совпадением чисел, дрогнул, но не отступил. Он, как на последнем боевом рубеже, окопался за столом, положил перед собой кипу счетов и начал проверять все позиции. Следующие полчаса Годжун, одной рукой перекладывая бумажки, пальцем другой водил по перечню. Кенрен переминался с ноги на ногу и сопел. В это сопение он вкладывал всю свою душу и весь свой словарный запас.
Дверь приоткрылась, явив сначала тощий зад, а потом и хозяина зада - годжуньего адъютанта. Бурча под нос веселую песенку, адъютант повернулся к кабинету лицом, и застыл, сжимая в одной руке веник и совок, а в другой - метелку для пыли.
Песенка смолкла, началась тишина.
С каждой следующей секундой этой тишины Кенрену становилось все чуднее и чуднее.
Адъютанту, которого Годжун уважал, надлежало просто извиниться и выйти. Но он стоял и пялился на командира, как на привидение.
Годжун тоже вел себя неординарно. Вместо удивления, недовольства, раздражения или гнева на драконьей физиономии медленно, но верно проступало смятение.
А потом раздался вопль. Орал адъютант. Орал «ВО ДВОРЕЦ!».
Судя по всему, Годжун и сам вспомнил о назначенной аудиенции. С первым же звуком он выскочил из-за стола, содрал шинель и вместо будничной, условно-белой, напялил парадную - белую ослепительно. Адъютант бросил на пол свой уборочный инвентарь, метнулся за сапогами и, пока Годжун переобувался, сдернул со стойки катану.
На ходу цепляя ножны к ремню, дракон скачками, как испуганная антилопа, понесся сквозь вечерний сумрак к сияющим стенам Императорского дворца.
- Надеюсь, его никак не накажут, - сказал лицемерный генерал.
- Надеюсь, его никто не увидит, - добавил адъютант. - Приберусь пока.
Кенрен подошел к столу и ахнул:
- Да что ж такое! Документ не подписан.
- Вот, делать ему больше нечего было... - пробурчал адъютант, подбирая брошенную на пол одежду.
Пришлось ждать возвращения забывчивого командира. Кенрен со вкусом устроился в кресле главкома, покосился на адъютанта, ноги класть на стол не стал, но все равно услышал неодобрительное:
- Не по говядине вилка, Кенрен-доно. Ты ещё с дерева не слез.
Генерал решил отомстить.
- А знаешь, что дальше будет? - спросил он страшным шепотом.

@темы: Saiyuki, Гайден, Годжун