[Кошка-Плюшка]

Степь бескрайняя, синь бездонная, в балках и оврагах начинают желтеть кусты. Россия – крупный парень с добродушным лицом – держа карабин наперевес, что-то высматривает в глубоком овраге. У границы изнывает другой Сторонний наблюдатель – мизерный тип, заметно паршивее предыдущего. Он изо всех сил пытается привлечь к себе внимание.
СН. (истошно, с переходом на ультразвук) Россия! Россия!!!
Россия досадливо сплёвывает под ноги и закидывает карабин за плечо.
Р. (недовольно) Чего орёшь?
СН. (значительным голосом) Тут такое дело. Некое заинтересованное лицо…
Р. (уныло) Чем заинтересованное? То лицо, что заинтересовано вообще всем?
СН. (растеряно) Барак у БАМа?
Россия в ответ тычет пальцем в небо.
СН. (выдохнув) Нет, другое. Лицу, которое я представляю, не до всего сейчас, ему бы с частями разобраться.
Россия понимающе кивает.
Р. (сочувственно) Знаешь анекдот про гайку на животе?
СН. Да подожди ты! Так вот, лицо просит узнать, нельзя ли так сделать, чтобы «этот самый» совсем не возвращался.
Р. (с облегчением) Только-то? (спохватывается) Какой ещё «этот самый»? Самый этот?
СН. Он! Который не пьёт, не курит, матом не ругается и другим мешает. Отвечай: да, нет, отвечай!!!
Россия временно становится страшным.
Р. Отвали!!! Было уже «да, да, да, нет». Или по-другому? Забыл, наконец. Какое счастье! (бурчит под нос) Сам бы приплатил…
Сторонний наблюдатель заходится от восторга, брызжет слюной и радостно потирает ладони.
СН. Давай на киллера скинемся?
Россия демонстративно поправляет ремень карабина. Сторонний наблюдатель приседает на ослабевших ножках.
Р. Ишь, обрадовался! (крайне раздражённо) Выслал я этому гаду пятнадцать тысяч ватников, как он и просил, а мне в ответ – прости, друг, это была шутка. Я шутки через раз понимаю! Про ватники – вообще никогда!!! А уж после запрета ненормативной лексики в войсках стало понятно, что дальше – только розовые крокодильчики. Кстати, мат часто на пользу идёт. Вот, послушай: я однажды импортным военспецам технику новую показывал. Оказалось, что инженер в качестве команды телеуправления матерную частушку прописал и благополучно о ней забыл, а в самый ответственный момент частушка эта бегущей строкой и побежала. И побежала.
СН. (злорадно) Какое же впечатление она произвела на гостей?
Р. Сразу стало понятно, кто из военспецов скрывает знание русского языка. Вот так прокалываются шпионы. Пришлось…
СН. (тревожно) Что?
Р. Забыть их случайно… в белоснежных полях под Москвой.
Сторонний наблюдатель понимает, что ему открыли страшную тайну, вокруг – ни души, и добром дело не кончится.
СН. (в ужасе) Иностранных военспецов?!
Р. Ну, не инженеров же! Шучу, шпионы эти были официальными, законными, так сказать, поэтому раньше времени телом не влажней.
СН. Россия, ну почему ты так любишь всякие милитаризованные штучки. Надо разоружаться и переходить к мирному образу жизни!
Р. (негодующе) Э, нет, братан! Я помню, как однажды за фантик без конфеты у меня взрослые дяди почти все игрушки отобрали. Теперь детство кончилось, и, вообще, я сладкое разлюбил.
Сторонний наблюдатель судорожно придумывает рычаг для давления.
СН. Знаешь, что тут у тебя скоро под боком будет?
Ветер откуда-то доносит запах печного дыма и картошки, жареной на топлёном масле. Россия зевает, по-волчьи щёлкая челюстями, и потягивается.
Р. Знаю. Перина.
Сторонний наблюдатель улавливает в порыве ветра дополнительные нюансы ароматов: малосольного огурчика и знаменитого российского виски.
СН. (сглатывая слюну) Ров и датчики движения!
Р. Да, ну?! А я тогда… (замолкает и принюхивается)
СН. (нетерпеливо) Что?
Р. Визовый режим введу.
Стороннему наблюдателю кажется, что визового режима мало для полноценной мести.
СН. А потом?
Р. Гастарбайтеры ров руками закопают. Или просто затопчут. Ну, и правительство: ни фортификации не знает, ни арифметики.
СН. Опять ты лезешь не в своё дело!
Р. Я?!
Россия поворачивается и, напевая «Будьте здоровы, живите богато, насколько позволит вам ваша зарплата. А если зарплата вам жить не позволит, никто вас, конечно же, не приневолит», идёт к оврагу.
СН. Стой, а как же заинтересованное лицо?
Р. У меня тут свобода, каждый может поехать отдохнуть.
Россия что-то припоминает и кривится.
Р. (ехидно) К бабушке.
Вечереет. Над степью встаёт пахнущий шашлыком туман. Сторонний наблюдатель вытягивает шею и старается заглянуть в овраг. Ему очень хочется опровергнуть, разоблачить и донести до мировой общественности сенсационное заявление.
СН. Кстати, а что там в овраге?
Р. (равнодушно) Медведик.
Сторонний наблюдатель радостно выпучивает и без того пучеглазые глазёнки.
СН. Мертвый? Дай посмотреть!
Россия недоуменно заглядывает в овраг, пожимает плечами.
Р. Живой, вообще-то. Даже здоровый.
СН. А-а-а!!!
Р. Не бойся, я - с тобой.
СН. (шёпотом) Как раз это меня и пугает.
Сторонний наблюдатель разрывается между желанием удрать и желанием прогреметь в информационном пространстве.
СН. Зачем тебе медведь?
Россия чешет в затылке.
Р. Никогда не лишне знать, в каком овраге у тебя припасён медведь.
Россия отворачивается от Стороннего наблюдателя и начинает осторожно спускаться по крутому склону.
СН. Эй, куда? Ты уходишь от ответа!
Р. Вовсе нет. Я просто ухожу. Пора кормить медведика.