Час дракона
Другая история.
Другие слагаемые.
читать дальшеКогда стемнело, в драконьи покои вернулся Кенрен.
- Ну, готовы документики? – жизнерадостно спросил он.
Годжун наклонился к припасённому ведру.
- Пощадите! – взвыл генерал.
- Ладно, - согласился Годжун. – Вот что: я отпустил адъютанта. Нельзя же, в конце концов, держать его при себе от рассвета и до поздней ночи. Найдите кого-нибудь, кто сможет приходить ко мне вечером. Желательно гражданского. Я буду платить за работу.
Кенрен почесал нос:
- Найду.
- А сейчас, если не трудно, помогите мне добраться до постели.
- Не трудно! «Укладыватель в постель» – моя вторая профессия! Но, может быть, сначала – в сортир?
- Кенрен!
- А что такого?
Уложив Годжуна, Кенрен снова почесал нос, сел на кушетку и сказал:
- Не надо никого искать, я сам буду приходить. Даром. Зачем вам чужие? Спите, а я завтра вниз смотаюсь и кресло на колёсиках притащу. К нему ещё моторчик можно приделать. Для скорости.
- Нет, завтра вы контролируете работу кухни, не объешьтесь. Идёте на склад номер три и пресекаете там игру в покер, пресекаете, а не наоборот. Потом примете отчёты от групп. Вечером зайдёте к маршалу и принесёте мне вместе с документами сводки разведподразделения за последние три месяца. Да, забыл. Проведёте утреннее построение.
- Я не успею!
- Надо вам ракету куда-нибудь воткнуть. Для реактивности. К вашему приходу я по всем генералам обязанности разбросаю. График дежурств составить…
Кенрену не хотелось оставлять беспомощного командира в одиночестве. Он послушал мирное сопение, вытянулся на кушетке, с удовольствием представил себе процесс разбрасывания обязанностей и через пять минут уже крепко спал.
Прошёл один день, прошёл другой. Кенрен исправно приходил вечером, смеялся, говорил, говорил, слушал, как шутит Годжун. И однажды утащил зазевавшегося адъютанта на улицу.
- Это только мне кажется, что он умирает? – хрипло спросил Кенрен.
- Он сделал всё, что было в силах, - скорбно ответил адъютант. – А я – не всё.
Кенрен растерялся, но, тем не менее, предложил:
- Так делай.
Адъютант набычился и рыкнул:
- Есть сказка такая. Страшная. Умирающую принцессу может спасти поцелуй не того, кто её любит, а того, кого любит она.
- И что? – спросил Кенрен.
- Он тебя любит. Вот это беда.
- Да я! – возмутился Кенрен.
- Да – ты! Что «ты»?
- Тирлэ-доно, дайте мне время.
- Кенрен-доно, надеюсь на вас.
Кенрен пришёл, как всегда, под вечер и сказал радостно и весело:
- Годжун-сама, полнолуние, пойдёмте со мной, прогуляемся.
У Годжуна не слишком нашлось слов для возражения, поскольку его подняли на руки и потащили к реке дальней тенкайской, почти уже реки нижней. А на реке была свобода: прибережная трава, на которую скинул Кенрен командира. Мокрая, терпкая, пахнущая личинками стрекоз. А потом – вода, где Годжун был свободен. Он плавал до тех пор, пока не услышал далёкий зов:
- Годжун, домой давай.
И Годжун поплыл домой.
Кенрен помог ему одеться и отнёс в спальню.
Там они уткнулись друг другу в подмышку, в рёбра и задрыхли.
А утром, удивительно, первым проснулся Кенрен. Он открыл глаза, мотнул головой и запротестовал:
- Ну, что ты сидишь, прикрой ноги одеялом!
Негодование Кенрена относилось исключительно к адъютанту Годжуна. Тирлэ улыбался и, помахав пером, провёл им по голой пятке дракона. Когтистые пальчики поджались.
Кенрен слетел с кровати и только сейчас понял, что он должен делать. Теперь, надо забрать в Западную армию Гоку и Натаку. Эти мальчики под крылами белого дракона будут покойны и счастливы. И, не даром Тенпо говорил странные слова: «от перемены мест слагаемых химик может поседеть».
Другие слагаемые.
читать дальшеКогда стемнело, в драконьи покои вернулся Кенрен.
- Ну, готовы документики? – жизнерадостно спросил он.
Годжун наклонился к припасённому ведру.
- Пощадите! – взвыл генерал.
- Ладно, - согласился Годжун. – Вот что: я отпустил адъютанта. Нельзя же, в конце концов, держать его при себе от рассвета и до поздней ночи. Найдите кого-нибудь, кто сможет приходить ко мне вечером. Желательно гражданского. Я буду платить за работу.
Кенрен почесал нос:
- Найду.
- А сейчас, если не трудно, помогите мне добраться до постели.
- Не трудно! «Укладыватель в постель» – моя вторая профессия! Но, может быть, сначала – в сортир?
- Кенрен!
- А что такого?
Уложив Годжуна, Кенрен снова почесал нос, сел на кушетку и сказал:
- Не надо никого искать, я сам буду приходить. Даром. Зачем вам чужие? Спите, а я завтра вниз смотаюсь и кресло на колёсиках притащу. К нему ещё моторчик можно приделать. Для скорости.
- Нет, завтра вы контролируете работу кухни, не объешьтесь. Идёте на склад номер три и пресекаете там игру в покер, пресекаете, а не наоборот. Потом примете отчёты от групп. Вечером зайдёте к маршалу и принесёте мне вместе с документами сводки разведподразделения за последние три месяца. Да, забыл. Проведёте утреннее построение.
- Я не успею!
- Надо вам ракету куда-нибудь воткнуть. Для реактивности. К вашему приходу я по всем генералам обязанности разбросаю. График дежурств составить…
Кенрену не хотелось оставлять беспомощного командира в одиночестве. Он послушал мирное сопение, вытянулся на кушетке, с удовольствием представил себе процесс разбрасывания обязанностей и через пять минут уже крепко спал.
Прошёл один день, прошёл другой. Кенрен исправно приходил вечером, смеялся, говорил, говорил, слушал, как шутит Годжун. И однажды утащил зазевавшегося адъютанта на улицу.
- Это только мне кажется, что он умирает? – хрипло спросил Кенрен.
- Он сделал всё, что было в силах, - скорбно ответил адъютант. – А я – не всё.
Кенрен растерялся, но, тем не менее, предложил:
- Так делай.
Адъютант набычился и рыкнул:
- Есть сказка такая. Страшная. Умирающую принцессу может спасти поцелуй не того, кто её любит, а того, кого любит она.
- И что? – спросил Кенрен.
- Он тебя любит. Вот это беда.
- Да я! – возмутился Кенрен.
- Да – ты! Что «ты»?
- Тирлэ-доно, дайте мне время.
- Кенрен-доно, надеюсь на вас.
Кенрен пришёл, как всегда, под вечер и сказал радостно и весело:
- Годжун-сама, полнолуние, пойдёмте со мной, прогуляемся.
У Годжуна не слишком нашлось слов для возражения, поскольку его подняли на руки и потащили к реке дальней тенкайской, почти уже реки нижней. А на реке была свобода: прибережная трава, на которую скинул Кенрен командира. Мокрая, терпкая, пахнущая личинками стрекоз. А потом – вода, где Годжун был свободен. Он плавал до тех пор, пока не услышал далёкий зов:
- Годжун, домой давай.
И Годжун поплыл домой.
Кенрен помог ему одеться и отнёс в спальню.
Там они уткнулись друг другу в подмышку, в рёбра и задрыхли.
А утром, удивительно, первым проснулся Кенрен. Он открыл глаза, мотнул головой и запротестовал:
- Ну, что ты сидишь, прикрой ноги одеялом!
Негодование Кенрена относилось исключительно к адъютанту Годжуна. Тирлэ улыбался и, помахав пером, провёл им по голой пятке дракона. Когтистые пальчики поджались.
Кенрен слетел с кровати и только сейчас понял, что он должен делать. Теперь, надо забрать в Западную армию Гоку и Натаку. Эти мальчики под крылами белого дракона будут покойны и счастливы. И, не даром Тенпо говорил странные слова: «от перемены мест слагаемых химик может поседеть».
И вам спасибо. Сначала это была просто вывернутая наизнанку история Саюки Гайдена. А потом я передумала, и пришлось всё переделывать. Пока - это скелет недоделанный. Потом обрастёт.
Вот и я так подумала, что плохо уже было. Совсем хорошо тоже быть не должно, должна быть жизнь. Мне как-то сделали замечание, что в фанфиках, которые я пишу, присутствует одна большая лажа - они описывают жизнь, а на Небесах жизни не было. Согласна. Но буду продолжать в том же духе, а стенания по поводу канона пусть останутся тем, кто кроме канона ничего не знает.
Путаница и толкотня года три, а то и больше назад, в каноне была из-за того, что кто-то представлял канон в законах китайской культуры, кто-то - в японской, кто-то - в своей личной. Кто-то просто пытался сделать канон дрянью какой-то, но это - мой личный вкус. Не удивительно, но люди там жутко переругались. Я задела это только так, пальчиком. Однако, нашла единомышленников, поразительно звонких писателей, имеющих свои мысли, интересные сюжеты.