Час дракона
Сразу не выложила, писала для себя. Так стёрла безвозвратно всю Пургу. Пришлось эту часть по памяти восстанавливать. Впредь умнее буду.
Кенрен умер. До «воскреснуть» оставалась целая ночь, не спалось, хотелось есть и вообще. Главное – вообще.
связка про феечкуГенерал заглянул на кухню, где вымолил у хозяйки горшок лапши. Что он с бедной женщиной делал, описывать не буду, а то так каждый пойдёт и горшок лапши надыбает. Получив желаемое, Кенрен выковырял из карманных залежей несколько золотых монет и обменял их на плоский булькающий свёрток.
- Годжун-сама, - постучав деликатно в дверь чулана, осведомился довольный собой генерал, - вы спите?
После долгого молчания из чулана донеслось:
- Да. А вы?
Держа в одной руке горшочек, а в другой пакет, Кенрен боком открыл дверь. Годжун попытался укрыться с головой, но сделать это не позволили высокий рост и неподобающий размер человеческого одеяла.
- Я здесь поем, - сообщил Кенрен. - Вы же не станете на суп претендовать? А то те поделиться заставят и не посмотрят, что я – генерал.
- Вон отсюда!
Кенрен осмотрел свисающую с ложки лапшу.
- Я, можно сказать, все глаза по вам выплакал, а мне и поесть в присутствии высокородной особы нельзя…
Годжун решил встать и покарать наглеца, но вспомнил, что из одежды на нём – одна рубашка, а карать с голой жопой эффектно, конечно, но эффект не относится к каре.
- Вы хотите мне отомстить и устроить тут шутовское представление?
Кенрен со свистом всосал лапшину и замотал головой. Годжун продолжил:
- А между тем, я ни в чём не виноват. Глупые девчонки отправились гулять в туфлях и тонких чулках. Мне пришлось дурочек до Форштадта нести. Не бог весть что, однако, устал. И замёрз страшно. Только сгрузил их на пол, хозяйка мне – «попал ты, парень!»
- Теперь женись, - одобрил хозяйку Кенрен.
- Если вам неинтересно…
- Конечно, интересно!
- «В доме охотники, а тут ты со своей ёкайской рожей». Представляете?
- Зачем мне представлять, я её вижу перед собой. Молчу!
Годжуну слишком хотелось поделиться пережитым и, если совсем уж честно, оправдаться.
- Запихала она меня в этот чулан и сказала «жди». Я ждал, сел на кровать и заснул. А когда меня будить начали, чувствую – глаз открыть не могу. Хозяйка одеяло притащила, бельё, смутно помнится. Дети чай с мёдом приносили. Сидели тут всё время или я просыпался, когда они приходили. Так ослабел, что не мог у парней катану отнять, всю захватали. Вот только сейчас очухался, да и то…
Кенрен отставил суп и сел на кровать.
- Что сейчас?
- Знобит. Но это не от холода, это от…
Годжун постучал себя пальцем по голове. Кенрен ладонью коснулся его лба. Кожа дракона была прохладной, гладкой, как шёлк, несмотря на текстуру чешуек.
- Простуда. Со всяким бывает, - сказал генерал утешительно.
- Я очень редко болею. Да и не болен уже. Но ощущение какое-то неприятное, а завтра – переход. Мы сильно задержались.
Кенрен руку убрал, но так, чтобы коснуться белых растрепавшихся волос дракона, от внимания которого жест не ускользнул.
- Я однажды у маршала книгу прочёл…
- Да как же вы умудрились?!
Кенрен иронии предпочёл не заметить.
- Случайно открыл, а там – парень в постели с двумя девушками.
- Интересные книги у маршала водятся.
- Маршал, кстати, не аскет!
- Чаще надо беседовать с личным составом в частном порядке. Много нового можно узнать о личной жизни этого состава.
- Книга была вовсе не о личной жизни, а о том, что согреть замёрзшего человека лучше всего посредством живого тепла. В смысле живого тела.
Годжун хмыкнул:
- Где же я могу найти живое тело, которое в здравом уме согласится…
Кенрен возмутился:
- А я на что? Сейчас согрею.
Годжун спросил участливо:
- Жестко на полу спать?
Кенрен ответил, пафосно подвывая и быстренько скидывая ботинки:
- Вы меня в меркантильности подозреваете, а я не меркантильный, я – героический подвижник. Так что - подвиньтесь.
Годжун на несколько секунд задержался с ответом, но их хватило на то, чтобы Кенрен разделся и забрался под одеяло.
- Прыткий какой!
- Опыт большой, - оправдался Кенрен. – А это взятка.
Из пакета была извлечена плоская бутыль с полынью на этикетке.
- Осторожно, крепкий, - предупредил генерал, свинчивая крышку.
- Что я, абсента не видел, - буркнул Годжун, отпивая из горлышка хороший глоток.
Кенрен бутылку отобрал.
- На брудершафт пить будем.
Годжун провёл когтем по небритому подбородку генерала.
- Я – от горя. От горя не брился, - немедленно откликнулся Кенрен и вдруг спросил очень серьёзно: - Почему вы меня из реки не спасли, плаваете же отменно?
Годжун отвёл взгляд.
- Да, плаваю, но вода была ледяной, а вы - далеко. Вы умерли бы прежде, чем я доплыл.
Кенрен ухмыльнулся.
- А говорят, что драконы не лгут.
Очи Годжуна вспыхнули так, что генерал отпрянул.
- Я не трус!
Кенрен махнул рукой, обнаружив при этом в ней бутылку. И отпил столько, сколько за раз влезло.
- Дело не в страхе. Страх – не самое страшное. Расскажу про себя: ты замёрз, а я не пошёл спасать потому, что не люблю тебя. Не любил. Так что страх – не самое страшное.
- Самое страшное – полюбить? – спросил почему-то понявший невнятного генерала Годжун. – Не того, и не вовремя.
Кенрен сунул ему бутылку.
- Пей, на брудершафт.
Годжун бутылку взял, но переспросил опасливо:
- Что, и целоваться будем?
- Будем, - ответил Кенрен, - только допьём и свет погасим.
- Взззззз…
- Комары, - простонал Годжун, утыкаясь холодным носом в голое плечо Кенрена.
- Не сезон, – буркнул генерал.
Касаться пятками ледяных досок, брести к керосиновой лампе и пытаться зажечь её пластиковой зажигалкой, чтобы отыскать на тёмных стенах несуществующих насекомых Кенрену казалось совершенно невозможным.
- Взззззззззззззз…
- Комары, - напомнил Годжун.
- Кто?!
Генерал прикусил непрокусываемую никакими насекомыми драконью шкуру.
- Спи, чума на ножках!
- Хррр…
- Вззз…
- Нет тут никаких комаров!
- А кто есть?
Кенрен совсем недавно, как ему казалось, согрел ледяного дракона и пригрелся сам.
- Глазёнки разжмурь, я-то в темноте не вижу!
Годжун покорно расклеил веки.
- Бля! – выдохнул он, нащупывая табуретку.
- Оригинальная реакция, - пробурчал Кенрен, засыпая.
Годжун прицельно табуретку метнул.
- Не надо было мне абсента столько пить. Видения преследуют.
Утром, закапывая на заднем дворе маленькую тушку, Кенрен занудно повторял:
- Причём здесь абсент? Не было абсента. В смысле, мне не досталось. Практически.
Феечка очень любила подглядывать за голыми мужчинами. Она не знала, что сильно пьяные голые мужчины ничем, кроме летающих табуреток, не могут удивить хрупкую наивную феечку.
Кенрен умер. До «воскреснуть» оставалась целая ночь, не спалось, хотелось есть и вообще. Главное – вообще.
связка про феечкуГенерал заглянул на кухню, где вымолил у хозяйки горшок лапши. Что он с бедной женщиной делал, описывать не буду, а то так каждый пойдёт и горшок лапши надыбает. Получив желаемое, Кенрен выковырял из карманных залежей несколько золотых монет и обменял их на плоский булькающий свёрток.
- Годжун-сама, - постучав деликатно в дверь чулана, осведомился довольный собой генерал, - вы спите?
После долгого молчания из чулана донеслось:
- Да. А вы?
Держа в одной руке горшочек, а в другой пакет, Кенрен боком открыл дверь. Годжун попытался укрыться с головой, но сделать это не позволили высокий рост и неподобающий размер человеческого одеяла.
- Я здесь поем, - сообщил Кенрен. - Вы же не станете на суп претендовать? А то те поделиться заставят и не посмотрят, что я – генерал.
- Вон отсюда!
Кенрен осмотрел свисающую с ложки лапшу.
- Я, можно сказать, все глаза по вам выплакал, а мне и поесть в присутствии высокородной особы нельзя…
Годжун решил встать и покарать наглеца, но вспомнил, что из одежды на нём – одна рубашка, а карать с голой жопой эффектно, конечно, но эффект не относится к каре.
- Вы хотите мне отомстить и устроить тут шутовское представление?
Кенрен со свистом всосал лапшину и замотал головой. Годжун продолжил:
- А между тем, я ни в чём не виноват. Глупые девчонки отправились гулять в туфлях и тонких чулках. Мне пришлось дурочек до Форштадта нести. Не бог весть что, однако, устал. И замёрз страшно. Только сгрузил их на пол, хозяйка мне – «попал ты, парень!»
- Теперь женись, - одобрил хозяйку Кенрен.
- Если вам неинтересно…
- Конечно, интересно!
- «В доме охотники, а тут ты со своей ёкайской рожей». Представляете?
- Зачем мне представлять, я её вижу перед собой. Молчу!
Годжуну слишком хотелось поделиться пережитым и, если совсем уж честно, оправдаться.
- Запихала она меня в этот чулан и сказала «жди». Я ждал, сел на кровать и заснул. А когда меня будить начали, чувствую – глаз открыть не могу. Хозяйка одеяло притащила, бельё, смутно помнится. Дети чай с мёдом приносили. Сидели тут всё время или я просыпался, когда они приходили. Так ослабел, что не мог у парней катану отнять, всю захватали. Вот только сейчас очухался, да и то…
Кенрен отставил суп и сел на кровать.
- Что сейчас?
- Знобит. Но это не от холода, это от…
Годжун постучал себя пальцем по голове. Кенрен ладонью коснулся его лба. Кожа дракона была прохладной, гладкой, как шёлк, несмотря на текстуру чешуек.
- Простуда. Со всяким бывает, - сказал генерал утешительно.
- Я очень редко болею. Да и не болен уже. Но ощущение какое-то неприятное, а завтра – переход. Мы сильно задержались.
Кенрен руку убрал, но так, чтобы коснуться белых растрепавшихся волос дракона, от внимания которого жест не ускользнул.
- Я однажды у маршала книгу прочёл…
- Да как же вы умудрились?!
Кенрен иронии предпочёл не заметить.
- Случайно открыл, а там – парень в постели с двумя девушками.
- Интересные книги у маршала водятся.
- Маршал, кстати, не аскет!
- Чаще надо беседовать с личным составом в частном порядке. Много нового можно узнать о личной жизни этого состава.
- Книга была вовсе не о личной жизни, а о том, что согреть замёрзшего человека лучше всего посредством живого тепла. В смысле живого тела.
Годжун хмыкнул:
- Где же я могу найти живое тело, которое в здравом уме согласится…
Кенрен возмутился:
- А я на что? Сейчас согрею.
Годжун спросил участливо:
- Жестко на полу спать?
Кенрен ответил, пафосно подвывая и быстренько скидывая ботинки:
- Вы меня в меркантильности подозреваете, а я не меркантильный, я – героический подвижник. Так что - подвиньтесь.
Годжун на несколько секунд задержался с ответом, но их хватило на то, чтобы Кенрен разделся и забрался под одеяло.
- Прыткий какой!
- Опыт большой, - оправдался Кенрен. – А это взятка.
Из пакета была извлечена плоская бутыль с полынью на этикетке.
- Осторожно, крепкий, - предупредил генерал, свинчивая крышку.
- Что я, абсента не видел, - буркнул Годжун, отпивая из горлышка хороший глоток.
Кенрен бутылку отобрал.
- На брудершафт пить будем.
Годжун провёл когтем по небритому подбородку генерала.
- Я – от горя. От горя не брился, - немедленно откликнулся Кенрен и вдруг спросил очень серьёзно: - Почему вы меня из реки не спасли, плаваете же отменно?
Годжун отвёл взгляд.
- Да, плаваю, но вода была ледяной, а вы - далеко. Вы умерли бы прежде, чем я доплыл.
Кенрен ухмыльнулся.
- А говорят, что драконы не лгут.
Очи Годжуна вспыхнули так, что генерал отпрянул.
- Я не трус!
Кенрен махнул рукой, обнаружив при этом в ней бутылку. И отпил столько, сколько за раз влезло.
- Дело не в страхе. Страх – не самое страшное. Расскажу про себя: ты замёрз, а я не пошёл спасать потому, что не люблю тебя. Не любил. Так что страх – не самое страшное.
- Самое страшное – полюбить? – спросил почему-то понявший невнятного генерала Годжун. – Не того, и не вовремя.
Кенрен сунул ему бутылку.
- Пей, на брудершафт.
Годжун бутылку взял, но переспросил опасливо:
- Что, и целоваться будем?
- Будем, - ответил Кенрен, - только допьём и свет погасим.
- Взззззз…
- Комары, - простонал Годжун, утыкаясь холодным носом в голое плечо Кенрена.
- Не сезон, – буркнул генерал.
Касаться пятками ледяных досок, брести к керосиновой лампе и пытаться зажечь её пластиковой зажигалкой, чтобы отыскать на тёмных стенах несуществующих насекомых Кенрену казалось совершенно невозможным.
- Взззззззззззззз…
- Комары, - напомнил Годжун.
- Кто?!
Генерал прикусил непрокусываемую никакими насекомыми драконью шкуру.
- Спи, чума на ножках!
- Хррр…
- Вззз…
- Нет тут никаких комаров!
- А кто есть?
Кенрен совсем недавно, как ему казалось, согрел ледяного дракона и пригрелся сам.
- Глазёнки разжмурь, я-то в темноте не вижу!
Годжун покорно расклеил веки.
- Бля! – выдохнул он, нащупывая табуретку.
- Оригинальная реакция, - пробурчал Кенрен, засыпая.
Годжун прицельно табуретку метнул.
- Не надо было мне абсента столько пить. Видения преследуют.
Утром, закапывая на заднем дворе маленькую тушку, Кенрен занудно повторял:
- Причём здесь абсент? Не было абсента. В смысле, мне не досталось. Практически.
Феечка очень любила подглядывать за голыми мужчинами. Она не знала, что сильно пьяные голые мужчины ничем, кроме летающих табуреток, не могут удивить хрупкую наивную феечку.
-
-
22.10.2012 в 02:32Где бы на всех феечек табуретов раздобыть
а когда генерала из реки не спасли?
-
-
22.10.2012 в 18:19Где бы на всех феечек табуретов раздобыть
Есть же "Фумитокс"...
Годжуну во время бури снился сон с утоплением Кенрена. Он об этом упоминает.
Но мне кажется, что если читатель чего-то не заметил, то писателю стоит задуматься о причине. Я задумалась и кое-что переделала. Спасибо.