Про флэшмобов и людейУжасно хочется встрять в какую-нибудь дискуссию по очередному животрепещущему вопросу, и никак. Вопросы есть, ответов нет.
Моё Сознательное похоже на тупого ленивого школьника. Вот оно сидит за партой, тычет соседа ручкой в бок и дебильно ржёт. Оно совершенно счастливо. И вдруг как гром небесный: «А почему ты пишешь слэш?»
читать дальшеК доске, Петров.
Сознательное выползает из-за парты и уныло бредёт к доске, загребая носками ботинок.
— Повернись к классу.
Сознательное поворачивается и смотрит на класс исподлобья, из зарослей давно не стриженой чёлки. Оно похоже на манула в клетке.
«Чё уставились?» — шепчет оно про себя.
— Так почему ты пишешь слэш?
— Хочу, — угрюмо отвечает Сознательное и сдувает чёлку.
— А почему тогда не пишешь фэм?
— Не хочу.
Учительница укоризненно постукивает указкой по раскрытому журналу. Сознательное шмыгает носом и бормочет: «Нуачо».
— По какой причине тебе нравится писать слэш? — намекает учительница. — Ведь есть же какая-то причина? У всякого явления есть причина!
«Козьма Прутков, бля», — думает Сознательное, блуждая глазами по классу, и переминается с ноги на ногу.
— … — подсказывает Бессознательное с последней парты.
Сознательное дико смотрит на него, но слышит только бьющуюся о стекло муху.
— …! — надрывается Бессознательное шёпотом.
Муха жужжит. Указка постукивает о журнал. Звонко лопается чей-то бабблгам.
— Мухи вот… сильно на меня повлияли… и Достоевский… — мямлит Сознательное.
— Почему именно Достоевский?
— Он на всех повлиял. Загадочная русская душа.
Сознательное изнемогает. Бессознательное тоже.
— Хорошо. Пусть Достоевский, ему всё равно уже. Почему ты не пишешь фэм?
Сознательное хочет быть мухой. Оно хочет быть мухой из нержавеющей стали, пробить стекло и улететь к чужим сияющим мирам, где если тебя что и спросят, так это «Бшщошкгирпт?», а твой ответ всё равно не поймут.
— Не пишу вот! — говорит оно уже вызывающе. — Вот так вот!
«Не хватает опыта», — суфлируют с первой парты.
— Опыта мне не хватает!
— А слэш писать хватает?
«Мне женщины не интересны!»
Класс булькает, словно борщ в школьно-столовском котле, вскипая в бессильных попытках помочь.
— Женщины мне не интересны, — повторяет Сознательное, окончательно дурея, и смотрит на муху.
За стеклом — ослепительный апрельский день. Там синее небо и остатки снега. Из него можно слепить грязный снежок и залепить им Бессознательному между лопаток.
— Женщины мне не интересны, — долдонит Сознательное, мыслями всё вдали от класса, пропахшего мелом.
— Любят-то не женщину или мужчину как воплощение гендера! — курлычет учительница. — Любят человека! Если ты любишь человека одного пола, можешь полюбить и другого, или хоть описать такую любовь. И какая разница, что у него в штанах?
Сознательное смотрит на свои обшарпанные ботинки. Не левом шнурок истёрся и скоро порвётся. Вчера Сознательное отобрало портфель у отличницы Роулинг и играло им в футбол. Оно думает об отличнице Роулинг и о том, как сегодня опять отберёт у неё портфель, а может, и за косу дёрнет.
Жужжит муха. Ой, нет — это учительница.
— Садись, Петров. Два.
Сознательное радостно топает на место. Пытка окончена.
Вопрос о том, почему я не пишу фэм, зато пишу слэш, так и не закрыт.
Эх, Сознательное! Двоечники мы с тобой.