[dwoexm]

Гастрономическая интермедия (продолжение)

Симон прищёлкнул пальцами, и у стола немедленно появился давешний официант. Видимо, меню Симон продумал заранее, потому что он уверенно начал говорить:
- Итак, из уважения к гостю... к вам, Олаф, ограничимся кухней сапиенсов. Я к ней привык, а вот вы можете элерианскую кухню воспринять нетривиально. Начнём с рыбного ассорти. Далее - куриный бульон и солянка. Жульен, если он у вас с белыми грибами, а не с шампиньонами.
Официант, сделав скорбное лицо, с точно выверенной ноткой заносчивости ответил:
- Безусловно, а именно - с боровиками из-под ельника и мясом рябчика. Финские сливки и швейцарский сыр. Всё режется вручную на кусочки величиной с пшеничное зерно.
- Хорошо, - согласился Симон, и Олаф понял, что слова «пшеничное зерно» известны элерийскому магнату не совсем, не часто ему в жизни встречались пшеничные зёрна.
- Отбивная из мраморной телятины, - продолжил Симон. - С чем она подаётся?
- С чем только пожелаете, - сухо сказал официант и поджал губы.
- Только не надо у нас на глазах умирать от обиды, я не сомневаюсь в способностях ваших поваров и в расторопности поставщиков. Олаф, что вы предпочитаете в качестве гарнира?
- Вторую отбивную, - пробурчал себе под нос Олаф и уже громче добавил: - Жареную картошку и солёные огурцы.
- Картошку-фритюр и соления. Ко всему этому великолепию подайте коньяк и клюквенную водку.
- Я пить не буду, - сказал Олаф, хотя выпить ему хотелось, но не при отце Камила.
- Для аппетита, - блеснув ехидными очами, успокоил страдальца Симон. - Камил разрешил с условием, что вечером я доставлю тело к порогу дома. Если Камил пошутил относительно ваших вкусовых предпочтений, то претензии предъявляйте ему. Ну что ж, напоследок - сыры и кофе с ликёром. Всё.
- Сигары? - осведомился официант.
- Нет. И вот ещё что: нам надо поговорить, обслужим мы себя сами, достаточно просто в положенное время приносить заказанное.
Официант кивнул и величественно уплыл за неприметную портьеру. Олаф спросил:
- Не записывать заказ в блокнотик - это тоже признак высокого класса?
- Скорее, профессиональное кокетство, - ответил Симон.
К гостям подлетели тихие проворные молодые люди, стол моментально оброс фарфором, серебром и хрусталём, в бронзовом подсвечнике запылали свечи. Симон коснулся чешуйчатыми пальцами огня и рассеянно улыбнулся. Олаф, дождавшись пока суета закончится, придвинул к себе хлебницу и утянул из неё тоненький кружевной ломтик багета с тмином. Симон, вернув хлебницу в центр стола, сказал менторским тоном:
- Не надо есть раньше времени. Пейте минеральную воду или сухое вино, перед обедом надо как следует проголодаться.
- Что сделать?! - возмутился Олаф. - Да я сейчас горчицу жрать начну! Ложками! И перцем заедать! Где рыба?!
- Через полчаса принесут, - налив себе сухого вина, ответил Симон.
Осознав перспективу, Олаф уже гораздо решительнее протянул загребущую руку к хлебу, но Симон оказался проворнее и переставил хлебницу на дальний край стола.
- Хотя, - добавил он, - узрев ваши попытки добыть пропитание, официанты могут и подсуетиться. Тем более что собрать ассорти довольно просто.
Олаф сдался и сказал:
- Давайте, тогда поговорим. Что вы хотели обсудить?
- Позже, не стоит вести серьёзные беседы на голодный желудок.
Всего-то через четверть часа стол украсился двумя пахнущими морем блюдами. Разложенные радугой белые, жёлтые, оранжевые, красные, бордовые ломтики рыбы красиво оттеняли разноцветные горки икры. Ракушки из масла и тончайшие ниточки водорослей дополняли пейзаж. Отдельно официант подал набор тарталеток и галет.
- Мы не смешиваем фрутто де маре с собственно рыбой, - пояснил он, - но если вам угодно...
Олафу было ещё как угодно поесть устриц и раков, но Симон отрицательно мотнул головой. Когда официант ушёл, элери пожаловался:
- Хотелось бы большего. Бедновато для ассорти, но я сам ограничил повара земной кухней.
- Чего ещё желать? Хотя, тунец есть, сёмга есть, а где селёдка? Селёдочка в сливочном соусе - это я вам скажу...
- Не надо! Лучше молчите. Кильку и хамсу будете есть как-нибудь без меня, - зачерпнув ложечкой золотисто-серебристую икру, сказал Симон.
Олаф, игнорируя хрупкие галеты, намазал маслом ломоть белого хлеба, разложил на нём розовые кусочки сёмги и откусил от бутерброда добрую половину.
- Приятного аппетита, - сказал Симон. - Не торопитесь так, будет обидно, если вы прямо сейчас окочуритесь, ещё до отбивной.
- Достойный отец своего сына, - не переставая жевать, ответил Олаф.
На очереди у него был завлекательный жирный полупрозрачный палтус. А к нему - запотевшая кружка пива. Симон, прищурившись, подцепил на вилку лепесток маринованного имбиря и сказал тихонько:
- Я с ним мучился лет двадцать, теперь помучайтесь вы.
Когда рыба и икра были съедены, Олаф с жадностью осмотрел руины, оставшиеся на блюде Симона, но благоразумно промолчал. Официант убрал со стола блюда и поставил перед Симоном дымящуюся чашку с золотистым бульоном, тарелку с мелко нарубленными ароматными травами и корзинку с микроскопическими пирожками. Олафу достался закрытый горшочек, блюдце с маслинами, блюдце с порезанным лимоном и стакан прозаической сметаны. Официант услужливо снял с горшка крышку, оглушающее запахло томатом и копчёностями. Огненная жидкость заиграла всеми оттенками янтаря.
- Вы ожидаете момента, когда мясо высунется и заговорит человеческим голосом? - украшая бульон зеленью, спросил Симон. - Ешьте, а то остынет.
Олаф кинул в горшочек пяток маслин, добавил пару ложек сметаны и осторожно попробовал суп.
- Ну, как? - поинтересовался Симон.
- Похоже на наш интернатовский рассольник, только без перловки.
Симон ехидно улыбнулся и стал поразительно похож на Камила. Правда, для полной идентичности следовало бы в два раза уменьшить глаза элери, а губы сделать тоненькими и не такими сексуальными.
- Хотите, чтобы принесли перловку? - вкрадчиво спросил искуситель. - Мне кажется, мэтр по достоинству оценит заказ. Вы войдёте в анналы заведения.
- Обойдусь, - раздосадовано пробурчал Олаф.
Симон перестал улыбаться и участливо спросил:
- Вы росли без родителей?
- На время экспедиций они отдавали меня в интернат, а однажды не вернулись.
- Печально.
- Куда менее печально, чем кажется взрослому человеку. Родителей я помнил смутно, тренер был мне гораздо ближе, чем они. Кормили нас до отвала, неплохо учили, походы, экскурсии, всё было, даже яхт-клуб на озере. Дубовый бор. Бывает, я хочу поехать, вспомнить детство, да никак не получается.
- Покажите дубовую рощу Камилу, предложил Симон. - У нас мало деревьев. Пусть посмотрит.
- Отличная идея, - согласился Олаф. - Мы бы могли там пожить в палатках, это совсем не страшно и ужасно интересно.
- Конечно, - сказал Симон, запивая бульоном очередной пирожлк.
Последние ложки солянки Олаф доедал исключительно из принципа - суп оказался неимоверно вкусным, но очень сытным. И тут же на столе появились графин, наполовину зарывшийся в мелко наколотый лёд, и пузатенькая бутылка с золотым горлышком.
- Зря я всё-таки решил ограничиться земной кухней, - плеснув себе коньяку, сказал Симон. - Вы пробовали элерианский ром?
- Конечно. Не только пробовал, но и постоянно пробую. Камил даже успевает пополнять его запасы быстрее, чем ром тратится.
- Как интересно, - грея в ладони огромный бокал, сказал Симон. - В душе Камила проснулась щедрость.
- Не то, чтобы проснулась, - откликнулся Олаф. - Скорее, её разбудили. Я и один бы справился, но нас трое... у рома нет вариантов.
- Лихо. Кстати, я же говорил, что алкоголь потребуется для аппетита, а вы мне не верили.
Олаф налил водку в серебряный стаканчик, и после нескольких глотков его аппетит, действительно, воскрес. И было для чего - официант поставил перед Олафом необъятное блюдо, на котором поверх листьев салата лежала толстенная отбивная. Отбивная, зажаренная с одного края до хрустящей корочки, с другого края нежно розовела. Рядом с блюдом выстроились кувшинчики с разнообразными соусами. К отбивной прилагалась керамическая миска с жареным картофелем, и невообразимое количество миниатюрных солений: привычных огурчиков, помидорчиков и сомнительных жёлтых шестерёнок. Симона оделили некрупным металлическим ковшиком и горкой гренок.
Олаф оценивающе посмотрел на отбивную, ужаснулся и тяпнул ещё один стаканчик клюквенной водки.