читать дальшеВ покоях Милосердной тяжёлая драконья поступь звучала грубо и неуместно. Заслышав шаги, бодхисаттва поёжилась: она не горела желанием обсуждать с кем-то, а особенно со зверовидным главнокомандующим, давние свои попытки социализировать племянника. Слишком непредвиденные и трагичные последствия они имели, особенно - для армии. А по другому вопросу ждать Годжуна не приходилось. Тем не менее, Каннон улыбнулась и поднялась навстречу.
- Здравствуй, Годжун!
Бодхисаттва пригляделась к бликам в драконьих глазах и неизящно шмыгнула носом.
- Ах, виновата! Если ваша милость явилась официально, я обращусь к вам с формальным приветствием. Хотя, что я говорю, военные же не являются. Они материализуются.
- Каннон? - недоумённо дёрнул бровью дракон.
- Прибывают.
- Верно. Но я просто пришёл к тебе. Неофициально.
Каннон всплеснула руками.
- Уже боюсь. От таких посещений жди головной боли. И хорошо ещё, если жопа останется целой. Чего же ты хочешь?
Годжун посмотрел в зеркало пруда и вздохнул. По воде пошла рябь, рыбки кинулись врассыпную, лотосы закрылись и предпочли временно утонуть.
- Не все долги отданы, - грустно сказал дракон. - А если долги не отдать, то на душе будет тяжело. Тебе на душе тяжело или легко?
Милосердная растерялась и очень удивилась. С одной стороны, Годжун мелочным и жадным никогда не был, долги обычно прощал. А с другой стороны, с душой у бодхисатвы была некоторая неясность.
- Силы небесные! Я тебе задолжала?! - воскликнула Каннон.
- Скорее, это взаимный, перекрёстный долг многих существ, узел, который, чтобы не запутаться окончательно, надо полностью развязать.
Фигура Каннон немедленно приобрела дополнительную извилистость. Милосердная коснулась пальцем локона и горлинкой проворковала:
- Перекрёстным бывает только опыление. На опыление я согласна.
Годжун сделал вид, что поверил в кокетство, и ответил:
- Стрельба тоже бывает перекрёстной.
- Нехорошо пугать женщину, - строго сказала Каннон. - Я разве отказываюсь? Садись, пробежимся по долгам. Ты бы, как военные любят, схему нарисовал и для наглядности показать принёс: кто, кому и что должен, а то у меня память плохая. Давай вместе вспоминать. Всё вернулось на круги своя: ты здоров, по крайней мере, физически, командуешь армией, Тенпо - маршал, библиотеку восстановил, новых артефактов внизу натырил, Кенрен - генерал, хмельной, весёлый и каждый день пахнет новыми духами. Конзен, думаю, тебя не волнует. Всё?
- Нет. Кенрен был командиром первой группы. Теперь этой группы нет.
Милосердная непонимающе выпучила глаза, а, когда сообразила, куда Годжун клонит, и справилась с собой, то высказалась очень горячо.
- Офигеть! А я думала, что у тебя есть мозги! Хорошо, - легко согласилась бодхисаттва. - Возвращаем первую группу на небеса. Но почему только их? Возвращаем вторую группу вместе с Энраем, и все продолжают благополучно служить под твоим началом. Ты этого хочешь?
- Когда меня освободили из библиотеки... Заметь, Ли Тотен знал об этом, он не имел права оставаться у командования Западной армией. Ли Тотен узурпировал власть. Энрай - предатель. Он, будучи моим офицером, выполнил команду Ли Тотена. И не потому, что доверился гражданскому чиновнику, а потому, что, ненавидя Кенрена, рад был его убить. Энрай получил по заслугам. А против второй группы я ничего не имею.
- Да они, группы эти, встретившись, друг другу глотки перегрызут! - совершенно справедливо предположила бодхисаттва.
- Каннон, - проникновенно сказал Годжун, - я же не лезу в дела любви. Прояви милосердие, а с перегрызенными глотками я сам разберусь.
- Чем я его проявлю? - застонала бодхисаттва. - Каким органом? Конзен хотя бы помешал воскрешению Демона-Быка, а что для небес сделали эти грешники? На всех героев быков не напасёшься!
- И опять же, это - моё дело.
Каннон заколкой почесала затылок.
- Я тебя правильно поняла: мне следует выбить из Императора решение вернуть первую группу в прежнее воплощение? Но для этого солдаты-грешники должны совершить подвиг во имя небес.
- И вторую группу вернуть на тех же условиях, - добавил Годжун. - Это справедливо.
- Наглец. А ты знаешь, Годжун, мне легче тебя вместе с маршалом спихнуть вниз, чем поднять на небеса три десятка грешников?!
- Спихнуть, говоришь? Вместе с Конзеном?
Каннон задумалась. После возвращения племянника выяснилось, что за время путешествия он пристрастился к курению, научился ругаться матом и начал заглядываться, и не только заглядываться, на небесных дев. Спровадить Конзена в нижний мир, в свете приобретённых пороков, было не самой плохой идеей. Но Каннон племянника любила и ощущала себя глубоко виноватой перед ним.
- К ёкаям тот день, когда я связалась с вами! Ладно, попробую.
Годжун счёл за лучшее интригу из-под контроля не выпускать.
- На основании чего ты будешь просить?
- Воинов обманули и стравили их преступные командиры. Как-то так. Тем более что одного командира простили. Логично дать подчинённым шанс тоже заслужить прощение.
- Разумный довод, - согласился Годжун, развернулся и пошёл к выходу.
- Эй, ты куда? А мне...
- Что ты хочешь?
- Пришёл, понимаешь, надавал заданий, как какому-то прапорщику прозаическому. Ладно, что с тебя возьмёшь, драгоценности у меня свои есть, оружием я не интересуюсь, книги читать ленюсь, - бодхисаттва махнула рукой. - Задаром похлопочу. Может быть, лишний раз на императорском приёме мороженное подашь, чтоб самой не тянуться.
Вечером того же дня Годжун зашёл к Тенпо похвастаться первым удачным шагом и выслушать доклад о планах на будущее. Он даже благожелательно кивнул сидящему на кушетке Кенрену.
- Я поднял архивы, - показав пальцем на груду свитков, сообщил Тенпо. - Показатели у первой группы всегда были отменными. Пойдёт в зачёт?
- А у второй? - спросил Годжун.
- Гораздо хуже! - откликнулся Кенрен. - Я и без архива помню.
- Вторая? - насторожился Тенпо.
- А чем она лучше первой? Тем, что я по молодости и неопытности поставил командиром в одну группу беззаботного авантюриста, а в другую - мстительного честолюбца?
Кенрен засуетился, пытаясь в приемлемой форме выразить протест, но вовремя вспомнил о шишке. А безопасного ничего не придумывалось.
- Кто же их будет искать? - спросил сдержанный маршал. - Или, может быть, воскресим для начала Энрая?
Годжун махнул рукой.
- Выживи Энрай, я казнил бы его. Не удивлюсь, если вторая группа будет обретаться в нижнем мире неподалёку от первой. Это судьба. Главное, чтобы они друг друга не поубивали.
- Ну, Годжун-сама, - проскрипел Кенрен, - не ожидал я от вас.
- Всё правильно, - сказал Тенпо. - Амнистии для всех добиться легче, чем выборочного возвращения четырнадцати солдат.
- Лично передушу, - громким шёпотом пообещал Кенрен.
- Генерал, - окликнул его Годжун. - Вам заняться нечем?
- Как сказать... Я забил в поисковик «громкие скандалы количество от десяти до четырнадцати человек ёкаев». И - фиг!
Тенпо улыбнулся и пояснил:
- Информационная система принялась рассказывать генералу о футбольных матчах всех времён и народов.
Годжун юмора не оценил.
- Обратите внимание на локальные военные конфликты, - посоветовал он хмуро. - Медленно работаете. Тенпо, помогите генералу грамотно составить запрос.
- Здравствуй, Годжун!
Бодхисаттва пригляделась к бликам в драконьих глазах и неизящно шмыгнула носом.
- Ах, виновата! Если ваша милость явилась официально, я обращусь к вам с формальным приветствием. Хотя, что я говорю, военные же не являются. Они материализуются.
- Каннон? - недоумённо дёрнул бровью дракон.
- Прибывают.
- Верно. Но я просто пришёл к тебе. Неофициально.
Каннон всплеснула руками.
- Уже боюсь. От таких посещений жди головной боли. И хорошо ещё, если жопа останется целой. Чего же ты хочешь?
Годжун посмотрел в зеркало пруда и вздохнул. По воде пошла рябь, рыбки кинулись врассыпную, лотосы закрылись и предпочли временно утонуть.
- Не все долги отданы, - грустно сказал дракон. - А если долги не отдать, то на душе будет тяжело. Тебе на душе тяжело или легко?
Милосердная растерялась и очень удивилась. С одной стороны, Годжун мелочным и жадным никогда не был, долги обычно прощал. А с другой стороны, с душой у бодхисатвы была некоторая неясность.
- Силы небесные! Я тебе задолжала?! - воскликнула Каннон.
- Скорее, это взаимный, перекрёстный долг многих существ, узел, который, чтобы не запутаться окончательно, надо полностью развязать.
Фигура Каннон немедленно приобрела дополнительную извилистость. Милосердная коснулась пальцем локона и горлинкой проворковала:
- Перекрёстным бывает только опыление. На опыление я согласна.
Годжун сделал вид, что поверил в кокетство, и ответил:
- Стрельба тоже бывает перекрёстной.
- Нехорошо пугать женщину, - строго сказала Каннон. - Я разве отказываюсь? Садись, пробежимся по долгам. Ты бы, как военные любят, схему нарисовал и для наглядности показать принёс: кто, кому и что должен, а то у меня память плохая. Давай вместе вспоминать. Всё вернулось на круги своя: ты здоров, по крайней мере, физически, командуешь армией, Тенпо - маршал, библиотеку восстановил, новых артефактов внизу натырил, Кенрен - генерал, хмельной, весёлый и каждый день пахнет новыми духами. Конзен, думаю, тебя не волнует. Всё?
- Нет. Кенрен был командиром первой группы. Теперь этой группы нет.
Милосердная непонимающе выпучила глаза, а, когда сообразила, куда Годжун клонит, и справилась с собой, то высказалась очень горячо.
- Офигеть! А я думала, что у тебя есть мозги! Хорошо, - легко согласилась бодхисаттва. - Возвращаем первую группу на небеса. Но почему только их? Возвращаем вторую группу вместе с Энраем, и все продолжают благополучно служить под твоим началом. Ты этого хочешь?
- Когда меня освободили из библиотеки... Заметь, Ли Тотен знал об этом, он не имел права оставаться у командования Западной армией. Ли Тотен узурпировал власть. Энрай - предатель. Он, будучи моим офицером, выполнил команду Ли Тотена. И не потому, что доверился гражданскому чиновнику, а потому, что, ненавидя Кенрена, рад был его убить. Энрай получил по заслугам. А против второй группы я ничего не имею.
- Да они, группы эти, встретившись, друг другу глотки перегрызут! - совершенно справедливо предположила бодхисаттва.
- Каннон, - проникновенно сказал Годжун, - я же не лезу в дела любви. Прояви милосердие, а с перегрызенными глотками я сам разберусь.
- Чем я его проявлю? - застонала бодхисаттва. - Каким органом? Конзен хотя бы помешал воскрешению Демона-Быка, а что для небес сделали эти грешники? На всех героев быков не напасёшься!
- И опять же, это - моё дело.
Каннон заколкой почесала затылок.
- Я тебя правильно поняла: мне следует выбить из Императора решение вернуть первую группу в прежнее воплощение? Но для этого солдаты-грешники должны совершить подвиг во имя небес.
- И вторую группу вернуть на тех же условиях, - добавил Годжун. - Это справедливо.
- Наглец. А ты знаешь, Годжун, мне легче тебя вместе с маршалом спихнуть вниз, чем поднять на небеса три десятка грешников?!
- Спихнуть, говоришь? Вместе с Конзеном?
Каннон задумалась. После возвращения племянника выяснилось, что за время путешествия он пристрастился к курению, научился ругаться матом и начал заглядываться, и не только заглядываться, на небесных дев. Спровадить Конзена в нижний мир, в свете приобретённых пороков, было не самой плохой идеей. Но Каннон племянника любила и ощущала себя глубоко виноватой перед ним.
- К ёкаям тот день, когда я связалась с вами! Ладно, попробую.
Годжун счёл за лучшее интригу из-под контроля не выпускать.
- На основании чего ты будешь просить?
- Воинов обманули и стравили их преступные командиры. Как-то так. Тем более что одного командира простили. Логично дать подчинённым шанс тоже заслужить прощение.
- Разумный довод, - согласился Годжун, развернулся и пошёл к выходу.
- Эй, ты куда? А мне...
- Что ты хочешь?
- Пришёл, понимаешь, надавал заданий, как какому-то прапорщику прозаическому. Ладно, что с тебя возьмёшь, драгоценности у меня свои есть, оружием я не интересуюсь, книги читать ленюсь, - бодхисаттва махнула рукой. - Задаром похлопочу. Может быть, лишний раз на императорском приёме мороженное подашь, чтоб самой не тянуться.
Вечером того же дня Годжун зашёл к Тенпо похвастаться первым удачным шагом и выслушать доклад о планах на будущее. Он даже благожелательно кивнул сидящему на кушетке Кенрену.
- Я поднял архивы, - показав пальцем на груду свитков, сообщил Тенпо. - Показатели у первой группы всегда были отменными. Пойдёт в зачёт?
- А у второй? - спросил Годжун.
- Гораздо хуже! - откликнулся Кенрен. - Я и без архива помню.
- Вторая? - насторожился Тенпо.
- А чем она лучше первой? Тем, что я по молодости и неопытности поставил командиром в одну группу беззаботного авантюриста, а в другую - мстительного честолюбца?
Кенрен засуетился, пытаясь в приемлемой форме выразить протест, но вовремя вспомнил о шишке. А безопасного ничего не придумывалось.
- Кто же их будет искать? - спросил сдержанный маршал. - Или, может быть, воскресим для начала Энрая?
Годжун махнул рукой.
- Выживи Энрай, я казнил бы его. Не удивлюсь, если вторая группа будет обретаться в нижнем мире неподалёку от первой. Это судьба. Главное, чтобы они друг друга не поубивали.
- Ну, Годжун-сама, - проскрипел Кенрен, - не ожидал я от вас.
- Всё правильно, - сказал Тенпо. - Амнистии для всех добиться легче, чем выборочного возвращения четырнадцати солдат.
- Лично передушу, - громким шёпотом пообещал Кенрен.
- Генерал, - окликнул его Годжун. - Вам заняться нечем?
- Как сказать... Я забил в поисковик «громкие скандалы количество от десяти до четырнадцати человек ёкаев». И - фиг!
Тенпо улыбнулся и пояснил:
- Информационная система принялась рассказывать генералу о футбольных матчах всех времён и народов.
Годжун юмора не оценил.
- Обратите внимание на локальные военные конфликты, - посоветовал он хмуро. - Медленно работаете. Тенпо, помогите генералу грамотно составить запрос.
Мда. Сначала написала в названии "Амнезия", а потом - "Ямнистия". К чему бы это?