Серая пурга
(правда, так никогда никому и не рассказанная)
переделанное начало и продолжениеГруппа топала по ярким, оранжево-палевым осенним холмам. Небо, уже не такое прозрачное и высокое, как летом, но всё ещё беспечно-голубое, дарило воинам небес нежаркое тепло затянувшейся осени нижнего мира. Ещё, пожалуй, что отличало тёплую осень от лета, так это отсутствие насекомых. И птичьего пения было не слышно, не свистели у своих норок суслики и не перебегали дорогу ящерицы.
- Поторопимся, - приказал Годжун, украдкой смахивая с виска каплю пота. – Перейти на бег!
Кенрен, услышав приказ, от жары и восторга недавней победы сплоховал: не по-уставному фыркнул и затормозил.
- Да мы ёкав на тряпочки в последнем бою порвали! Вы думаете, они уже залатались и за нами гонятся?
Бойцы приказу подчинились: им не хотелось присутствовать при неприятном разговоре командиров. Всем было известно – Кенрен не любит Годжуна. И чувство это особенно опасно своей взаимностью.
- Не приписывайте мне идиотских умозаключений! – выдохнул Годжун, тоже останавливаясь.
Кенрен обрадовался: ему надоело без всякого повода быстрым шагом гулять по пересечённой местности.
- Поделитесь тогда не идиотскими, - вежливо предложил он.
- Ответьте сначала: почему люди, которых мы спасли, унеслись к деревне, опередив моих доблестных тренированных бойцов? Чего они испугались?
Кенрен деланно покашлял и задал встречный вопрос:
- Полагаете, ваш вид мог оставить их равнодушными?
Годжун недаром считался одним из лучших воинов. Когтистые пальцы в одно мгновение сомкнулись на мускулистой шее генерала.
- Геррроя арррмии…
Годжун разжал пальцы.
- … душить.
- Чего они испугались? – повторил дракон.
- Почём я знаю? – проворчал Кенрен, массируя горло. – Ну, и чего, по-вашему мнению?
Годжун мотнул головой в сторону темнеющей на горизонте цепочки гор. Кенрен сколько ни приглядывался, так и не смог ничего понять. Годжун пояснил:
- Не уверен, но вот та мгла над горной грядой мне не нравится.
Кенрен махнул рукой.
- До неё дня три пути!
- Не рассказывайте это стихии, - сумрачно возразил Годжун. – Стихия не торопится и не медлит. Она приходит во время. По её мнению.
- Кенрен-доно, - позвали из-за холмов, - тут двое. Люди.
Люди – два крепких парня – по инерции подбежали к Кенрену и, притормозив, шарахнулись от Годжуна.
- А я говорил… - трагично прошелестел Кенрен.
- Докладывайте! – раздражённо рыкнул Годжун.
Парни попытались спрятаться друг за друга, и проигравший пролепетал:
- Староста просил предупредить… чтобы вы поторопились… серая пурга начинается.
- Пыльная буря, что ли? – удивился Кенрен.
- Пойдёмте! – хором взмолились гонцы.
Небесные воины устремились к деревне.
- У нас в долине каждый год осень поначалу теплее обычной и дольше тянется…
- Мы заметили, - утирая пот, подтвердил Кенрен.
- Кенрен, заткнись! – вежливо попросил Годжун.
- Это потому, что горы прикрывают городок с запада, и осенний ветер долго не может через них перебраться. А потом приходят тучи…
- Циклон, - поправил паренька Годжун.
Прозвучало неизвестно откуда взявшееся «заткнись». Наверно эхо отразилось от холмов. Парнишки вжали головы в плечи, но страшный белёсый ёкай эха вроде бы не услышал.
- … из туч валит густющий снег. И дует очень сильный ветер, такой, что надо обязательно закрывать ставни. Несколько дней. Потом снег тает, и начинается нормальная осень.
- Что так трагично-то? Перед вами закалённые воины!
Кенрен, подгоняемый ветром, на всякий случай наглухо застегнул обычно распахнутую шинель.
- Никто из тех, кто попал в серую пургу, - еле дыша от страха и быстрого бега, уверил генерала старший паренёк, - не вернулся. Охотники с собаками, полицейские, которые гнались за беглыми каторжниками, много кто ещё, - все пропали. Даже те, кто просто из дома пошёл к Форштадту.
- Куда? – не удержался Кенрен.
- Недалеко от городка выстроен большой дом с конюшнями и запасами еды. В нём пережидают пургу гости и те, кто до дома не успел дойти.
- Что-то прямо уж…
- Пурга поёт песню, и все сходят с ума! – объявил парень помладше.
- У кого он есть… - хмуро пробурчал Годжун.
- У кого он есть! – заржал Кенрен.
За чёрные патлы вредоносного генерала уже цеплялись белые, почти незаметные в режущем ветре, кристаллики снега. В плохое развитие событий недоверчивый Годжун верил сразу, не тратя время на размышления.
- Бежим!!! – заорал он не своим голосом.
Ками прибавили хода. Люди едва поспевали за ними, а снег становился все гуще. Непрерывно матерясь на всех доступных языках, Кенрен тащил за руку младшего паренька. Радовало то, что второй посыльный в помощи не нуждался и вместе с небесными воинами бодро мчался по серым теперь холмам к темнеющему вдали зданию.
Подбадривая друг друга пинками, беглецы вломились в сумрачную, заваленную мебелью комнату. Скрипнула дверь: из тускло освещённого зала к небесным воинам вышла немолодая женщина.
- Ох, и много же вас! А самая большая комната уже занята – охотники из столицы пожаловали…
Кенрен хозяйку не слушал. Его поразила паника. В толпе не наблюдалось белой фигуры дракона. Распихивая бойцов, Кенрен пробрался к двери, но на нём мёртвым грузом повис один из посланцев.
- Не ходите!.. – умолял он. – Никто не может отнять жертву у серой пурги.
Конечно, парню не под силу было остановить генерала, но Кенрена уже держали двое его собственных бойцов.
- Мы тёмный большой дом едва в пурге разглядели! А ты надеешься найти белого в человеческий рост дракона?
Хозяйка протиснулась к двери и плотно её закрыла.
- Если хочешь кого-то там спасать – иди, но пусть за тобой задвинут засов. Иначе пурга придёт в дом.
Кенрен перестал вырываться. Не то, чтобы он смирился, скорее – растерялся.
- Всем отдыхать.
Охотники, вальяжно расположившиеся у камина, увидев выражения лиц новоприбывших, подхватили вещи и тесной компанией устроились в углу. В камин отправились котелки с водой, на пол полетели спальники. Кенрен бродил из угла в угол: он не мог ни сесть, ни лечь, ни выпить горячего чая. Генерал молча кривил губы, мотал головой и пинал вещи, которые казались ему беспризорными.
- Кенрен-доно, - грея руки о кружку, позвал генерала заместитель, - ты глупостей не наделаешь? Если сила и особое чутьё помогут Годжуну, он сам найдёт дорогу.
- «Особое чутьё», - передразнил Кенрен противным голоском. - Нет, ну как так можно было лажануться?!
- Не спрашивай судьбу, а то ответит, - предупредил заместитель.
Постепенно все угомонились, только у камина остался дежурный. Кенрен отправился бродить по дому.
«А ведь он ещё может быть живым. Засыпает под снегом. Блядство».
Кенрен подошёл к окну с подветренной стороны дома. Его не закрыли ставнями, и было хорошо видно, что творится снаружи. Серая стена кипящего снега казалось плотной, как полотно. На её фоне отчётливо выделялись огромные белые нетронутые ветром хлопья, тихо падающие на подоконник.
«Лежит где-нибудь… Или идёт. Нет, скорее всего, ногу подвернул, иначе бы не отстал. Лежит и замерзает. А я прячусь, как крыса. Интересно, если бы там Тенпо остался? Кто б меня остановил? Значит, Годжун погибает потому, что я его терпеть не могу? Даже нет, просто недолюбливаю».
Кенрен впечатал кулак в стену.
«Что ж я маршалу скажу? А остальным? Будь здесь равнина, а то холмы эти проклятущие, за угол завернул – и нет тебя. Может быть, он рядом совсем. Пойду! Покричу, вдруг отзовётся. И обратно как-нибудь, по следам. Дураком жил, дураком и помру!»
Кенрен вернулся в прихожую. Здесь не было видно пурги, но было её слышно. В дверь и плотно закрытые ставни с грохотом ломилась необоримая сила.
«Я его не найду. Годжун, если в сознании, не то, что крика, даже выстрела не услышит».
Кенрен впервые в жизни назвал командира по имени.
«А что я так испереживался? Судьба солдата. Это даже лучше, чем зубы и когти монстров. Заснёт под песню пурги. Местные, вообще, считают погибших жертвами каким-то высшим силам и не парятся. Да и в качестве жертвы, наверно, чаще всего выступают неопытные приезжие. Ноги у них подворачиваются не к месту. Или… в капканы попадают».
Кенрен представил себе Годжуна, на снегу с переломанной ногой, и хватил по двери кулаком уже в полную силу.
Из тёмного закутка в сторону кухни шарахнулись два подростка: мальчик и девочка. Кенрен услышал конец тихой фразы: «никак нельзя, ты видел, какой он злой…»
«Да, я злой! С чего мне добрым быть?! Пойду, перехвачу горячей хавки и решу всё окончательно, иначе чокнусь».
Первым, что Кенрен увидел на кухне, были отрубленные куриные лапки. Чешуйчатые, с длинными когтями и отчаянно растопыренными пальцами.
- Хозяйка, - позвал Кенрен, не узнавая собственного голоса. – Горячего не найдётся?
Кенрена оделили дымящейся тарелкой с зеленоватой жидкостью.
- Куриный?
- Овощной. И знаешь, парень, вас много, а курей мало, - пробурчала хозяйка, но хлеб порезала и плюхнула в суп ложку сметаны.
- Кто ж вы такие? – поинтересовалась она, продолжая привычно ощипывать птицу.
Кенрену очень хотелось ответить правду, но он не мог материться при женщине.
- Истребители ёкаев, - дуя на ложку, хмуро ответил генерал.
- Ёкаи разными бывают.
- Ну да, - согласился Кенрен. – Крупных легче убивать, они тупые. А мелкий ёкай, похожий на человека, может и пальнуть из засады.
- У нас – только крупные, - сказала хозяйка, сосредоточенно собирая перья.
- А вы на них капканы случайно не ставите?
Женщина удивлённо посмотрела на гостя.
- Ты в своём уме, истребитель?! Здесь овцы пасутся везде! Вот, разве что, охотники. У них волчьи капканы были.
- Сейчас я сам спрошу, - неприятным голосом пообещал Кенрен и залпом допил суп.
Закрывая дверь, он услышал, как хозяйка говорит подросткам: «не мелькайте в коридоре, я принесу, когда готово будет».
Разбуженные охотники оказались плохими собеседниками, но Кенрен и не собирался с ними беседовать. Он схватил лежащего с краю и принялся трясти его за грудки, умело отбивая нападение остальных ногами. Небесные воины не торопились оттаскивать разбушевавшегося генерала. Наконец одному из охотников удалось ответить на невнятную претензию Кенрена.
- Ставили, ставили капканы! Отпусти его, убьёшь.
- Где ставили? – обрадовался Кенрен.
- Где камни, там овцы не ходят. А то от местных влетит – не расплатишься.
- Веди, показывай.
Охотник побелел и шарахнулся от сумасшедшего.
- Я не помню!
Кенрен кивнул головой.
- Ага, и снимать капканы не собирался. Показывай, гад!
Заместитель решил утихомирить командира.
- Он не найдёт даже под страхом смерти.
- Отличная идея!
Кенрен взвёл курок, но несколько небесных воинов сумели прихватить его за локти.
- Кенрен-доно, это же человек, всё-таки!
- А Годжун – дрянь разменная?! Он живой ещё там! Пустите меня!
У Кенрена отняли пистолет и уволокли брыкающегося генерала к камину.
- Кенрен-доно, если предположить, что Годжун-сама в капкан попал, то при отрицательной температуре это верная смерть от потери крови. Умер он, смирись. Посиди у камина, может быть, заснёшь.
- Не могу я здесь сидеть. Я в прихожую пойду.
Кенрен, опёршись лбом о ледяную дверь, стоял в коридоре и слушал пургу. Наверно, ветер слегка изменил направление, и теперь он не ломился в Форштадт, а скользя по двери, пронзительно выл «иди сюда, ко мне, сюда».
Кенрен припомнил место, где видел камни, и положил ладонь на засов.