Закладка
читать дальше- Тенпо!
Кенрен ввалился к маршалу в кабинет и помахал у него перед носом узким беленьким листочком бумаги. Тенпо вздрогнул, том, который он держал в руках, сложился и грохнулся на пол.
- Ну вот! Как я теперь узнаю, что прочитал, а что - нет? – огорчился маршал.
Кенрен с сомнением посмотрел за книгу.
- Где текст незнакомый – там не читал.
- Мне давно уже все тексты знакомы…
Кенрен взвыл в полный голос:
- Я только что тебя спас!
Маршал привычным жестом поправил очки.
- Вот не знал. А от чего? Может быть, оно было не очень страшным?
- Очень! Оно было рогатым и злобным.
Маршал выкинул из головы содержание недочитанной книги и порылся в воспоминаниях о реальности. Ничего опасного там не нашлось. Идеально написанный отчёт лёг на стол Годжуна утром точно в срок. Годжун удивился, обрадовался и даже попытался изобразить на лице улыбку. В тот момент злобным он точно не был. А рогатым был всегда, тут уж спасения ждать не приходилось.
Вообще-то, обычно, дело обстояло как раз наоборот: генерал попадал в неприятную историю, а маршал, напялив галстук, шёл его выручать. Почти всегда Годжун, подняв на маршала грустные глаза, покорно наказание аннулировал, и умный Тенпо понимал, что с этой минуты его долг перед командиром становится ещё неоплатнее. Маршалу тенденция постоянного увеличения долга очень не нравилась, а радостная физиономия Кенрена намекала именно на такое развитие событий.
- Ну-ка, мил друг, - попросил маршал, - расскажи мне историю спасения меня поподробнее.
Улыбка Кенрена потускнела.
Да, слухи о любовной связи между высшими офицерами Западной армии в обществе витали, но саму эту армию они аккуратно обходили стороной. И дело было не в тяжёлой руке генерала Кенрена и не в остром языке маршала Тенпо. Просто армия лучше знала, что означает светлая улыбка изящного, мило очкастенького Тен-чана. Кенрен тоже знал и, очень глубоко в душе, маршала побаивался.
- Твоё счастье, что Годжун наш отчёт читать не начал. Ты в нём стишки свои забыл. Гляжу, торчит из тома листочек, а на нём накалякано…
На службе могут быть просчёты,
Но непростителен просчёт,
Когда о собственной работе
Не сделан вовремя отчёт.
- Я как прочитал – сразу листочек свистнул. Годжун отвернулся как раз.
- А дальше? – потребовал маршал.
- Забрал накладные, попрощался и ушёл.
- Читай дальше!
- Да пожалуйста!
А если не было работы,
Пусть не сражавшийся учтёт,
Нет службы, если нет отчёта,
Зато без службы есть отчёт.
Сегодня я опять в цейтноте:
Пришла отчётная пора!
Пишу отчёт я об отчёте,
Который должен сдать вчера.
Дойду до ручки и до точки,
Нырну в отчётность с головой,
Но к ночи клеточки и строчки
Заполню вязью цифровой.
Теперь отчёты не в почёте,
Забыть о них я был бы рад.
Но если нет нужды в отчёте,
Зачем нам нужен аппарат?
- Тенпо, ты какой аппарат имел в виду?
- Самогонный, - задумчиво ответил маршал.
Вообще, стихи произвели на него странное воздействие: маршал впал в ступор.
- Надо последний куплет довернуть, чтоб и сомнений не возникало. «Почему группа марширует без должного энтузиазма?» «Аппараты штанами натёрли!»
В ответ Тенпо рассеянно пробормотал:
- Аппарат – это хорошо. Это лучше, чем мат. Но листочек надо срочно вернуть и, желательно, на нужную страницу.
Кенрен ахнул:
- Шутишь! За каким… аппаратом? Годжун не заметит, он отчёт не открывал ещё!
Хлопнула дверь, звякнули подковы, свистнула коса.
- Я открывал!
Влетевший в комнату командующий вырвал листочек, оставив в цепких генеральских пальцах белый уголок.
- Дожили! Генералы закладки воруют! Откуда я теперь узнаю, что прочёл, а что нет?!
Годжун выскочил за дверь, и за его плащом вслед полетели унесённые сквозняком маршальские бумаги.
- «Аппарат» - неудобное слово, - сообщил маршал захлопнувшейся двери. - От него производные хуёвые образуются.
Кенрен до вечера придумывал производные от слова «аппарат», вывихнул мозги, но так ничего и не придумал.
Со временем история забылась, а стишок – нет. Правда, побывав в специфической голове Кенрена, он приобрёл исключительно порнографическое содержание.