На счастье Конзена, воды в чайнике было ещё много. Предстояло разжечь камин. Впрочем, тонкие лучинки сами вспыхнули, едва только попали на неостывшие угли. Дракон исподтишка наблюдал, как Конзен суетится по хозяйству. Когда секретарь принес свою муфту и попытался засунуть ее Годжуну под голову, дракон не выдержал:
читать дальше- Я не ранен и не болен смертельно, Конзен Додзи. Вот уж не думал, что вы так заботливы.
Конзен смутился:
- Очень, знаешь ли, не хочется зимовать рядом с твоим трупом.
- Скажете тоже, «трупом»! Это просто реакция организма на резкое изменение климата.
Конзен о чем-то задумался.
- А ты... не того... в спячку не впадешь?
- Впаду. Ближе к ночи. Не вздумайте будить.
- Не нужно было снегом растираться.
- Это я от безысходности. Баня тут есть. В подвале. Но топливо надо экономить.
Секретарь подбросил в камин дров. Годжун печально вздохнул:
- Кстати, открою вам страшную тайну: у меня очень плохая реакция.
Конзен повернулся к дракону.
- Как же ты воюешь?
- Правильнее сказать: когда я что-то замечаю, то действую быстро. Но замечаю я медленно. В бою это не мешает. Там, вообще, все на рефлексах.
- А зачем ты мне в этом признался?
- Затем, что, если кое-кто сейчас схватит чайник голой рукой, то я могу не успеть вас оттащить. Вы ведь это собираетесь сделать?
- Верно.
- В педагогических целях мне следовало промолчать. Тогда, после, скажем, десятого раза, ваш организм стал бы сообразительней. Но жалко портить такую красивую нежную руку.
- Нежную? Красивую? - Конзен осмотрел перепачканную золой конечность. - Золушка, блин!
Он схватил драконью кисть и повернул ее ладонью к себе.
- Это подошва какая-то, - заметил секретарь неодобрительно, - странно, на чешуе бывают мозоли?
- При определенном образе жизни....
- При неправильном образе жизни. А ты можешь голой рукой снять чайник?
- Могу. Но только вашей.
Конзен перестал задавать вопросы и быстро налил две чашки.
- Скажи, а нас скоро найдут? - спросил он с надеждой.
- Когда снег растает, - хмуро ответил Годжун.
- Шутишь?
- Не уверен.
Годжун поднялся и тут же снова сел.
- Приду в себя - попробуем выбраться, - утешил он секретаря.
- Что же будет?
Конзен совсем расстроился. Дракону тоже было не до шуток, но он ответил:
- Мы вернемся на Небеса, и я награжу вас орденом «За спасение Годжуна». Лично вырежу из листа жести.
- Смеешься?!
- Ну, тогда... Мы вернемся на Небеса, и я на вам... тьфу, на вас женюсь.
Конзен призадумался.
- А Тенпо?
- Что «Тенпо»? Нет, - отмахнулся Годжун, - он - жена Кенрена.
- Маршал сказал, что женой у вас называют боевого товарища.
- Что-что, а говорить Тенпо умеет. Но даже, если и так? Теперь вы - мой боевой товарищ.
- Мне нужно время.
- Хорошо. А пока, потренируемся...
Годжун обнял «невесту», носом отодвинул шелковую челку и поцеловал Конзена в висок.
- Только, обязательно тетке моей скажи, чтоб приставать перестала.
Годжун подумал, что сироту, у которого полностью отсутствует чувство юмора, грех обижать, и придётся жениться.
Конзен подумал, что бежать некуда, шутку дракон не понял, и придется выходить замуж.
Милосердная, наблюдавшая эту сцену в зеркале пруда, взвыла раненым Станиславским:
- Не верю!