УТТАВИ

[dwoexm]

УТТАВИ

НАШЕСТВИЕ. ПЕРВЫЙ

Прибыв на новое место службы… нет, поправил он себя, теперь работы, Змей первым делом отправился к мэру. Там его уже ждал предыдущий смотритель маяка.
- Как удачно! – обрадовался лысеющий человечек. – Понимаете, у меня дети, девочки. Им хочется общества. А там…
- Что? – спросил Змей из вежливости.
- Страшно, - признался смотритель.
- Не понял.
- Последнее время, или, возможно, нам так казалось… Не обращайте внимания. Там хорошо. Вам. Будет. Пожалуйста.
- Не понял.
- Соглашайтесь.
- Что значит «соглашайтесь»? Я уже контракт заключил.
- Видите ли, - прервал странный диалог представитель мэрии, - можно отказаться. Недавно пересматривались нормативы, и условия на маяке были признаны экстремальными. Вы один справитесь?
Змей улыбнулся.
- Однажды на моей подлодке объявили тревогу. Я, как связист и секретчик, обязан был задраиться и задраился. Потом… Ну, выяснилось, что лодка держится на плаву, условно. Но никого на ней нет. Я так месяц дрейфовал, пока не нашли. Видите – жив, здоров. Продержусь и на маяке.
- Но, там же надо было пить и есть… - удивился бывший смотритель.
- Я и пил, - тоже удивился Змей, - рыбий сок. Рыбы в пробоину заходили без перебоя.
Представитель мэрии тиснул печати на все лежащие перед ним документы и нервно раздал бумаги бывшему смотрителю и нынешнему.
- А почему заходили? – спросил он о том, о чем и так догадался.
- А на трупы, - пожал плечами Змей.

- Ваш катер?
- Мой.
- До маяка подкинете?
- Двести крон.
- А не жирно?
- Тут я решаю, жирно, постно… Так по рукам?
- Нет.
- Другие больше возьмут.
- Не возьмут.

Ночью хозяину катера не спалось. Он лежал на спине и созерцал редкое в поморских пасмурных краях звездное небо. И тут… Это казалось невозможным, но это было: по небу медленно летело длинное извилистое существо. Форму его матовых крыльев были трудно разглядеть. Однако они заметно приглушали острое мерцание звезд. «Дракон, - подумал рассудительный хозяин катера. – Последняя кружка была лишней». Дракон, словно пробуя силу, заложил над городом вираж и ушел в сторону маяка.
Змей из городка исчез, а маяк с этих пор начал работать, как часы.

НАШЕСТВИЕ. ВТОРОЙ

Змей лежал на теплом песке и жмурился. По лицу скользили быстрые тени маленьких белых тучек. Солнце подкрадывалось к зданию маяка. Скоро оно спрячется за белую стену. Тогда можно будет встать и пойти поесть.
За годы ледяной воды и холодных штормов он научился ценить каждую минуту тепла.
И каждую минуту одиночества. Как и солнца, мало ему выпало в жизни этой роскоши. После отставки должность смотрителя маяка стала, воистину, даром судьбы. Мягкая зима, нежаркое лето, песок и сосны затерянного в море острова.
Прежний смотритель, отец двух детей сбежал отсюда, как только кончился контракт.
Наверно, он тоже сбежит, но это будет ещё нескоро.
К ровному шуму ветра и моря добавилось тарахтение мотора. Ему сказали, что раз в месяц на маяк для контроля будет приезжать служащий мэрии. Надо бы одеться, вдруг служащий мэрии – дама. Поздно. Ну, кто не спрятался, я не виноват.
- Поднимайся, Змей, я тебе гостя привёз.
Гость оказался невысоким серьезным молодым очкариком.
Гость чинно сидел на банке катера и недоуменно озирался.
Гость сфокусировался на смотрителе маяка и робко улыбнулся.
Змей, поджарый, резкий, хриплый, в ответ сощурил бледные глаза.
- Надо к причалу идти, у него сапог нет, - пояснил хозяин катера.
- Простите, я не расслышал, как вас зовут? – спросил гость.
- Зовите «Змей», но сначала расскажите, почему вы, вообще, должны меня как-то звать?
- Сядь, Змей, а то упадёшь, - осклабился моряк, - его из министерства образования прислали. Учитель он.
Гость поправил съехавшие на кончик носа очки и объяснил:
- Я уже понял, что это ошибка, что детей на острове нет, но контракт подписан.
Змей скрипнул зубами.
- Ну и поживите в городке.
- Не могу, я обязан жить на маяке, чтобы «дети не подвергались опасности при перевозке». Так написано в контракте.
Змей рассказал морю все, что он думает о министерстве и об образовании. Потом забрёл в воду, вытащил гостя из лодки и аккуратно поставил на песок. Следующим рейсом был доставлен скудный багаж.
- Как хорошо пахнет.
- Это чабрец. Вы от скуки не рехнётесь?
- Если есть интернет…
- Все тут есть. Покоя только нет. Как вас зовут?
- Свеаринген.
Змей переварил информацию.
- А имя? – спросил он с надеждой.
- Это имя.
- Не обессудьте, я буду звать вас «Чабрец», и вы не ослышались, я - «Змей». Пойдемте, покажу вам жилые помещения, выберете себе комнату. В рубку и мастерскую – ни ногой, там системы связи и обеспечения. Надо объяснять их важность?
- Но, я неплохо знаю физику.
- Тем более, - ответил Змей и зашагал к башне.
- А как называется этот остров?
- Удавись, - донеслось сквозь шум сосен.
Гость, поименованный Чабрецом, приуныл, услышав совет. Но воспрянул духом, когда на белой стене увидел табличку «Маяк Уттави».

НАШЕСТВИЕ. ТРЕТИЙ

Через неделю стало ясно, что судьба послала Змею настоящего гения, но, по милосердию своему, гения очень тихого и безвредного. Чабрец выбрал самую маленькую комнату и превратил ее в то, что вежливый в глубине души смотритель маяка называл «гнездо», имея в виду многослойный срач. Хозяину комнаты название понравилось. Понравилось ему и то, что можно было, не вставая со стула, дотянуться практически до всего необходимого.
Пересекаться жителям острова приходилось редко. Чабрец вел ночной, интернетовский образ жизни, а днем отсыпался. Змей поднимался на рассвете, плавал, бегал, завтракал, а потом весь день чинил то, что теоретически может сломаться.
Этим он и был занят, когда ворвавшийся в мастерскую Чабрец заорал на удивление громким и хорошо поставленным голосом:
- Там кто-то плывет! К нам!
Пришлось идти встречать катер.
- Змей, - крикнули с катера, - судя по выражению лица, в следующий раз ты меня обстреляешь!
- Кого ты опять притащил?
Высокий парень, насколько это было возможно в качающемся катере, вытянулся по стойке смирно,
- Командирован министерством обороны для защиты маяка на случай…
Змей подождал.
- Ну, - потребовал он продолжения.
- А черт его знает! – честно признался командированный. - Мало ли, нападёт кто-нибудь, а тут женщины и дети.
Если крики чаек и плеск волн можно назвать тишиной, то она наступила. Хозяин катера принял нездешний вид. Змей и Чабрец переглянулись.
- Ну, мне так сказали, - неумело смутился прибывший. – Жена смотрителя и учительница.
- Понятно, - обрадовался Змей. – Я – Змей, он – Чабрец, а ты, зелёный и длинный, будешь Бамбуком. Добро пожаловать.
Бамбук, не касаясь борта, выпрыгнул в море и со свирепым выражением лица пошёл к берегу. Свой немаленький рюкзак он, подняв на безопасную высоту, держал одной рукой.
- Между прочим, - безадресно сообщил Чабрец, - животные одного вида, способные нанести друг другу серьезные увечья, в дикой природе практически не дерутся. Другое дело, некрупные приматы.
Бамбук остановился, открыв рот.
- С военными та же история: все на взглядах и интонациях, редко когда до драки дело доходит, - согласился Змей.
- А… - выдавил Бамбук.
Встречающие предупредительно замолчали, всем своим видом показывая, что ждут перлов гостя.
- Так, - продолжил Бамбук, - женщин на острове нет. А есть бывший коллега с бонусом в виде мелкого умника.
Катер тем временем потихоньку отступил на глубину, завел мотор и дёрнул от стремного острова подальше.

НАШЕСТВИЕ. ОСТАЛЬНЫЕ

К всеобщему удивлению Бамбук прекрасно вписался в компанию и даже расположился в ней, компании, с комфортом. Он отлично готовил и обладал полезным бзиком: страстью все раскладывать на свои места. Поначалу Змей с огромным подозрением отнёсся к повышенной игривости нового островитянина, особенно в отношении Чабреца. Но учитель не возражал и не жаловался, и Змей перестал бдить. Правда, он все-таки по своим старым каналам навел справки о карьерных эволюциях Бамбука и, когда узнал, что столь теплое место досталось парню после тяжелого ранения, окончательно успокоился.
Сегодня Бамбук был самым жестоким образом поднят с кровати ни свет, ни заря.
- Подъем, кончай нас охранять, работать пора. Сейчас транспорт подойдёт с топливом и продуктами. Сможешь с насосом разобраться?
- Да.
- Баки за причалом. А лунатик пусть спит, а то он штуцер в розетку вставит. Или ящик уронит, задохлик.
- Да на нем пахать можно, - буркнул, заправляя постель Бамбук.
Змей удивился:
- Что так?
- Ничего.
На наглой бамбучьей физиономии явственно проступило смущение.
- Раз уж язык за зубами держать не умеешь, то рассказывай все до конца, - приказал Змей.
Бамбук уложил подушку ровно и сказал:
- Вот, ты мне моторку не даёшь? К бабам в город сгонять.
Змей несколько секунд предавался размышлениям, а потом закрыл лицо рукой и засмеялся. Смеялся он долго и обидно. До слез.
- Все-таки он тебя отшил?
- Чуть руку не сломал.
- Странно, я не заметил, чтобы вы ссорились.
- А что тут замечать? Он мне сказал «грабли убери», и руку - на излом. А ссориться мы не ссорились.
- Да, я верил в его стойкость.
- Его? – Бамбук от удивления даже задохнулся. - Дай моторку!
- Не дам.
- Ну… (Змей вопросительно выгнул бровь) ну, тогда спиной ко мне не поворачивайся! Выдеру! - посоветовал Бамбук и пошел к сараю с насосом.
Через пять минут от хорошего настроения у Змея не осталось и следа: транспорт, вместе с полезными вещами, привез ещё двух гостей.
Изящный манерный красавец, ни слова не говоря, протянул смотрителю документы. Ученый, работает над изучением путей миграции чертегознаеткаких гусей.
- Почему сюда?
Красавец поморщился, но ответил:
- Племянника не с кем оставить, а у здесь есть учитель. Эй, мартышка, иди сюда, - позвал он, озираясь и демонстрируя Змею длинный шелковый хвост. Он представил, какой эффект на Бамбука произведет эта красота. При всей жизнестойкости, Змею стало плохо.
- Вы руки выкручивать умеете? – спросил он.
Новый гость с удивлением осмотрел ладони и уточнил:
- Свои?
- Ясно. Тогда старайтесь далеко от меня не отходить, - посоветовал Змей приезжему, тяжело вздохнул и побрёл к маяку, а совсем не в том направлении, куда его послал нервный красавец.
Вечером Чабрец, потрясенный получасовой лекцией на педагогическую тему, и Бамбук, узнавший много нового о своем генезисе, сползлись в комнату Змея. Из дальних комнат слышались скрипичные завывания: человек, потрясший общество, развлекался, как умел.
- «Жук-пилильщик», - предложил Бамбук.
- Не выговоришь, - отверг кличку Змей, - «Саранча».
- «Сверчок», - улыбнулся Чабрец, - и «Мартышка». Но только мне кажется, что он не согласится.
- Убедим, - улыбнулся Бамбук.
- Позволь спросить, а как?
- Никакого насилия не будет, Чабрец, - пообещал Змей, ласково (под чей-то зубовый скрежет) глядя на учителя, - но я согласен, мы его все-таки убедим.

МЕРТВАЯ ТОЧКА

Сверчок, увязая пятками в горячем песке, брёл по гребню невысокой дюны. Направлялся он к Чабрецу, сидящему в тени сосен у выбеленного ветром и солнцем бревна. На полпути Сверчок заметил, что рядом с умным и деликатным учителем помещается наглый и недалёкий вояка, но сворачивать не стал. Тут все имели право на свою порцию Чабреца. Даже Змей, которого под соснами быть не могло, раз там уже имелся Бамбук.
- О, вот кто знает! – обрадовался лохматый военный. – Скажи-ка нам, как называются чайки, которые по-человечески хохочут?
- Откуда я знаю?! – возмутился, было, Сверчок и поймал себя на мысли, что он, с детства обожающий орнитологию, действительно забыл название.
- Ну, ты посмотри на этого горе-ученого, Чабрец! – засмеялся Бамбук.
- У него специальность другая, - меланхолично заметил учитель.
Сверчка нелегко было смутить. Он перешёл в наступление:
- А ты сам на любой вопрос об армии сможешь ответить?
- Я-то отвечу, а откуда ты узнаешь, что правильно?
Сверчок подумал и придумал.
- У Змея спрошу.
Услышав имя смотрителя маяка, Бамбук раздраженно стукнул ладонью по песку.
- Вот и иди к нему!
- Сам иди, - посоветовал Сверчок.
Предложение произвело неожиданный эффект. Бамбук встал и, молча, побрёл к зданию маяка.
- Куда это он? – спросил ошарашенный Сверчок.
- Ты же сказал, куда, - пожал плечами Чабрец.
Сверчок несколько минут силился воссоздать у себя в организме обстоятельства, которые заставили бы лично его идти туда, куда послали, и не смог.
- Слушай, ты тут единственный вменяемый… более-менее. Объясни, что происходит?
- Змей следит за маяком, Бамбук служит, а от скуки готовит и убирает, я учу Мартышку, ты ждёшь, когда с севера прилетят твои гуси.
- Какие гуси? Тьфу, я не об этом спрашивал. Не хочется выглядеть идиотом. Кто тут с кем спит?
Чабрец усмехнулся.
- Не хочется? А тебе бы с кем хотелось спать?
- Заткнись!
- Следи за языком, я обидеться могу… с применением физической силы. Как недавно неожиданно выяснилось.
- Ладно-ладно. Не хочешь говорить, не надо. Объясни хотя бы, почему он психанул и куда пошёл?
- К Змею. Моторку просить.
- Зачем?
- В город поехать.
- О, я с ним!
- Моторку он не получит. Как всегда.
- Почему?
- Потому, что моторка ему не нужна. Это игра такая.
Сверчок сжал пальцами виски.
- Я тут с ума сойду. Ты хочешь сказать, что они… играют? Сомнительное удовольствие – играть с коброй.
- А разве ты не любишь играть с огнём?
Сверчок призадумался.
- Нет, это безобразие! А если я захочу в город, я что, тоже должен буду играть с этим чудищем?
- Если ты захочешь, немедленно получишь. Моторку, в смысле. Только ты ее водить не умеешь.
- Верно.
- А у Змея сеансы связи по часам, режим. Некогда ему.
- Это понятно. Но если в город надо?
- Смотри, - пригласил Чабрец и ткнул пальцем вверх.
Сверчок послушно поднял глаза. По небу медленно плыл огромный, но практически прозрачный дракон.
- Кто это?
- Не догадываешься?
- Куда это он?
- Бамбука к модистке повез.
- Лучше уж на моторке.
- Керосин нынче дорог.
- Разумно.
- И, кстати, почему «чудище»?
- Потому что некрасивый.
- Кто?
- Оба.
- А мне нравится.
- Кто?
- Оба.
- А я?
- Нет. Предпочитаю, видишь ли, брутальных мужчин.
- Вот это ты называешь мужчиной?
Сверчок снова посмотрел на небо. Там никого не было.
- Быстро же он!
- Бамбук легкий.
- Ну да, конечно.
- Тебе нравится твое новое имя, Сверчок?
- Нравится, но почему «новое»?
Сверчка разморило, он лёг на спину, устроив голову на бревне, и… проснулся. Солнце выбивалось из-за занавески и настырно лезло в глаза. Перина сбилась, а шелковая пижама задралась и обмоталась вокруг горла. Очень хотелось есть, из коридора тянуло чем-то вкусным.
Кухня встретила ученого накрытым столом и общим сбором всех жителей острова. Бамбук на огромной сковородке жарил яичницу, Чабрец читал. Змей вежливо улыбнулся и спросил:
- Как вам спалось на новом месте, Сверчок?
Ученый плюхнулся на пустой стул.
- Неплохо. У вас крылья не устают?
- Дело привычки.
Бамбук сделал большие глаза и оделил новоприбывшего тарелкой с яичницей. Сверчок, привыкший к тому, что грудинка в вакуумной упаковке всегда бывает кем-то предупредительно нарезана, подцепил на вилку коричневый полупрозрачный кубик.
- На чем эти яйца пожарены? На куске холестерина?
Бамбук хихикнул. Змей припечатал ладонью столешницу.
- Значит так. Вы прибыли на остров, где нет магазинов. Да ещё притащили с собой весьма прожорливого, как мы могли полчаса назад убедиться, мальчишку.
- Десять яиц сожрал, - с некоторым восхищением вставил Бамбук.
- Детям нельзя столько куриных яиц! От них может быть аллергия! Лучше, вообще, перепелиные! – возмутился Сверчок.
- Яйца гагачьи, кстати, не вздумайте сами собирать. Тут нужен опыт. Я не хочу обнаружить на своей сковородке недозрелого птенца, - невозмутимо продолжил Змей. – Шкварки гусиные, и хорошо, если гуси скоро прилетят. Запасы не рассчитаны на такое количество едоков.
Сверчок почему-то представил, как Змей собирает яйца, изучая каждое длинным раздвоенным языком. Съеденные куски едва не попрощались с хозяином. Бамбук выудил из ведра и разбил на сковородке последнюю порцию завтрака – для себя.
- Нет, тут жить вполне можно, - довольно сообщил он.
- А ягоды здесь есть? – робко поинтересовался Сверчок.
- Осень уже практически, орнитолог, - напомнил Чабрец.
- Черника ещё кое-где осталась, поищите. Грибы есть, но вы их лучше не трогайте, - предостерёг Змей. - А то поляжем всем народонаселением.
Сверчок был по жизни существом наглым, но не беспредельно.
- Может быть, я рыбу попробую ловить.
- Попробуй. Я тебе удочку налажу, - пообещал Бамбук. – Развлекайся, пока шкварки не прилетели.

- Что это? Что? Опять! Ну, сколько можно!
Сверчок распутывал косу на голове племянника.
- Мартышка! Прекрати это делать! Ты мальчик! Тебе нельзя.
- Да я и не умею… Ай-ай!
- Отстань от ребенка, Сверчок, я тебе удочку принёс.
- Отвали! Посмотри, что это такое?!
- Или «отвали», или «посмотри». Кончай орать. Объясни, кто Мартышку обидел?
- Косу ребенку по ночам кто-то заплетает, а он молчит.
- Кто молчит?
- Да Мартышка же!
- Сплю я ночью! Ну вас...
- Сбежал. Сверчок, ребенок - дитя ветра, что ты от него хочешь?!
Орнитолог почесал хвост на затылке.
- Не я, не ты, не Полынь, кто тогда?
- Какая такая «Полынь»?
- Небесная.
Бамбук выпучил глаза:
- А кто это?
- Кто?
- Полынь?
- Бамбук, ты здоров?
Иллюстрируя вопрос, Сверчок повертел пальцем у виска.
«Ооо..» - сказали оба хором, но про себя.

ОБРАТНЫЙ ХОД

Сверчок, оскальзываясь, залез на большой сухой валун. Забросить оттуда удочку в неспокойное море было невозможно даже теоретически. Пришлось идти к мелкому песчаному заливчику. Спокойная прозрачная вода и не скрывала факта полного отсутствия рыбы, но Сверчок упрямо снял ботинки и закатал джинсы. Через минуту хождения по мелководью ноги ниже щиколотки перестали ощущаться. Сверчок обулся и пошел к причалам. Моторки и весельного яла не наблюдалось. Только у дальнего причала болталась узкая лодочка, которую Змей, за постоянную готовность перевернуться, называл «душегубкой» и использовал только лично и только для каботажных рейсов. Сверчок осторожно ступил на ее борт. Через пять минут бдения, когда внимание удильщика несколько рассеялось, поплавок утонул.
Сверчок вскочил на ноги, изо всех сил дернул за удочку и полетел в воду.
Происходящее крайне не нравилось Конзену. Ему сказали, что будет пикник и велели взять «на чем сидеть» и «из чего пить». И вот теперь секретарь бодхисатвы сидел в траве на маленькой вышитой шелком подушечке и пил саке из чайной чашки, похожей размером и формой на цветок пиона. Снизу на него все время заползала омерзительная живность, а сверху садились опасные насекомые. Конзену было голодно, но он увидел, как Кенрен режет продукты боевым ножом, омытым в крови тысячи йокаев, и его едва не стошнило.
Радостный Гоку подбежал к любимому воспитателю и напялил на него венок. Конзен ощупал головной убор. С корешков посыпалось.
Конзен стиснул зубы, встал и ушел вдаль.
Следить за любознательными и бойкими дикими рыбками оказалось куда интересней, чем за скучными карпами тетки. Конзен наплевал на гигиену и лег ничком, низко склонившись над светящейся изнутри водой.
На дне лежал медальон. Судя по сдержанному сиянию – из древнего золота.
Конзен потянулся к нему. В воде собственная рука показалась несоразмерно короткой. Конзен огляделся. Палок и веток вокруг не наблюдалось. Лес Тенкай убирали не менее аккуратно, чем сад. Плавать и нырять изнеженный секретарь умел только в ванне, но он разделся и полез в реку. Глубина оказалась по подбородок. Конзен попытался нащупать медальон пальцами ноги, но не смог. Пришлось подождать, пока муть уляжется. Медальон лежал на дне, маня замысловатой вязью. Конзен сел, шаря вокруг руками. Наконец, он нащупал металлическую цепочку. Вынырнув на воздух, охотник за сокровищами первым делом посмотрел на находку и от злобы едва не утонул.
В его руках был армейский медальон, каких тысячи, правда, несколько необычный. Вместо стандартной чеканки на нем было от руки нацарапано:
Имя – Белый глист.
Звание – завхоз Бедлама.
Должность – надоела.
Группа крови – выпили.
Чешуйчатая рука сграбастала странный предмет с ладони Конзена.
- Спасибо, – сказало свирепого вида рогатое существо мужского пола, - тина в волосах вам очень идет. Я ни разу не видел такого красивого каппу.
Очнулся Сверчок в очень странной позе: судя по общему ощущению и тошноте, он висел вниз головой. Прямо перед глазами белел песок.
- Готово! – одышливо заявил некто, поднимавший его, Сверчка, что называется, за задницу. Ладно, за талию.
- Оригинальный способ, - дрожащим голосом оценил Змей.
Сверчка перевернули и утвердили в вертикальном положении.
- Твое счастье, зануда. Змей со второго этажа в окно сиганул, иначе не успел бы.
Орнитолог подумал, что летающие змеи бывают только в мифах, и это – драконы.
- А ты где был? – спросил он Бамбука.
- А я высоты боюсь, - оправдался тот и добавил, - Змей, ты чего за сердце держишься?
- Того, что у меня во внутреннем кармане была мобила. А сейчас она что-то не прощупывается. Утопла. Но можно вытащить.
- Неужели опять полезешь? – ужаснулся Сверчок.
- Полезу. Только термобелье надену и гидрокостюм.
Бамбук подытожил:
- А в это время ты, Конзен, его одежду высушишь.

Поток документов иссяк, посетителей не предвиделось, а вечер все никак не наступал. Годжун потянулся, проклял жёсткое кресло и подумал, что, во избежание геморроя, надо прогуляться перед сном. Вопрос о том, куда пойти, решился быстро. В самом деле, не бродить же главкому бесцельно под вишнями?!
Он отправился в казармы.
Проконтролировать порядок. Вернее, устранить бедлам.
Через четверть часа чудного гуляния маршевым шагом, Годжун достиг цели. Теперь он стоял на пороге казармы. Стоял перед дилеммой. Дилемма спала на посту, обслюнявив алебарду.
- Рррр! – скомандовал дракон и едва успел увернуться от выпавшего из сонных ручек оружия.
По коридору к нему уже бежал распорядительный дежурный. Дежурный затормозил в полуметре от дракона и жестом профессионального телохранителя увел за свою спину дневального.
- Здравия желаю, господин главнокомандующий!
Годжун хорошо знал этого офицера, но сейчас почему-то никак не мог вспомнить его имя. Дракона, обычно уравновешенного, эта беспомощность сильно разозлила, и он по-змеиному зашипел:
- Представься, убоище!
- Генерал Кенрен, командир первой группы, - радостно сообщил дежурный.
За его спиной, в конце коридора, слышались плеск воды и приглушенная ругань. По запасной лестнице беспрестанно кто-то сновал. Дракон страшным голосом продолжил допрос.
- Что у вас происходит?
- У нас – ничего, это стажеры к отбою готовятся.
На первом этаже, в приличных апартаментах, помещались старшие офицеры, этажом выше, в отдельных комнатах, - офицерская мелочь. А вот на третьем, обитали стажеры - постоянный источник казарменных катастроф.
Раздвинув своих офицеров, как занавески, главком пошел на звук. Дежурный, тщетно стараясь забежать вперед, последовал за ним. Годжун, не раз поскользнувшись на мокрой лестнице, поднялся на третий этаж, распахнул ближайшую дверь и окаменел. По полу огромного зала, среди застеленных в полном соответствии с уставом кроватей, на четвереньках ползали стажеры. Трудолюбиво согнув спинки, будущие воины армии Небес тряпками, обрывками формы, а кто и ладонями, собирали в большое цинковое ведро разлитую по полу воду. Годжун посмотрел на потолок. Оттуда не капало.
- Это называется «бассейн», - начал докладывать догнавший командира генерал.
На свое счастье дракон не успел повернуться к нему. Радостный, срывающийся голос сообщил с порога:
- Ага, не собрали! Вот вам ещё!
И Годжуна с затылка до каблуков окатило холодной водой.
Дракон повернулся. Стажер открыл рот и выронил ведро. Ведро со звоном покатилось, задело и опрокинуло своего стоящего в стороне коллегу, мутный поток заструился по полу. Кенрен вякнул нечто, не похожее даже на мат.
- Вода была чистой, - сказал стажер.
Не отрывая от выпученных алых глаз преданного взора, он нащупал, поднял и предъявил Годжуну в качестве доказательства пустое ведро.
- Это называется «бассейн», - повторил Кенрен, кривя лицо. – Не-не-не, не в том смысле, чтобы кого-то… это… подмыть, а в смысле две трубы, через них втекает, вытекает. Шутка старая курсантская. Кто быстрее…
Годжун щелкнул зубами, и Кенрен заткнулся.
- Что «кто быстрее»? Раздевайся, водопроводчик!
Черный генеральский плащ перекочевал на главкомовские плечи.
- Ой, - раздетый Кенрен сошел с лица, - аккурат под ними моя комната! Работайте, олухи! Если протечет, всех поубиваю! Я побежал.
- Нет! - Годжун придержал генерала за амулет. - Какой, однако, удобный ошейник! Нет, вы, господин дежурный, вернётесь на пост и примете меры по очистке и просушке моей формы. Не к лицу королю-дракону идти через весь Тенкай под генеральскими лычками.
Прихватив с собой мокрую белую форму, Кенрен убежал. Годжун спустился на первый этаж и пошел на выход. Надо было высушить пострадавшую косу.
Дневальный бодрствовал по стойке смирно, идеально совпадая с картинкой из устава. Дракон подергал портупею, отомкнул рожок автомата, проверил, снова примкнул и фыркнул:
- Ладно, живи.
Дверь казармы распахнулась в теплую тенкайскую весну, и высокий светловолосый человек очутился на белом песке острова Уттави.
- Змей, ты что? Сердце? – забеспокоился пробегавший мимо Бамбук.
- Почему «сердце»? – бесцветным голосом спросил Змей.
- Бледный очень.
- Нет, я здоров.
- Кстати, у тебя в волосах какая-то розовая труха. Ты из подвала?
- С чердака, - ответил смотритель, тряхнув головой.
Листья ссыпались на песок, и налетевший ветер уволок их в море. Змей присел на теплый выступ фундамента. Прижмурившись на солнце, он начал сочинять обращение к психиатру. Но, чем дольше смотритель раздумывал, тем отчетливей понимал: ни к какому врачу идти не надо. Просто ему приснился очень яркий сон. Или так: он, как болезнь, перенес очень яркий сон. На ногах.
Ещё час ничего не происходило, а потом, сквозь шум ветра и моря, Змей услышал крик Сверчка: «Хватит там сидеть. Можете переодеваться, одежда высохла, Годжун-сама».

- Ну, много поймал?
В ответ на этот риторический вопрос Бамбука, Сверчок сузил глаза и поджал губы. Ни одной.
- А у меня – вот!
Бамбук продемонстрировал несколько крупных серебристых тушек.
- Не может быть!
- Что «не может»? Пощупай. И понюхай – это же не болотная дрянь, море!
Загипнотизированный чужим счастьем и азартом, Сверчок наклонился к кукану. Одна из рыб дернулась.
- Ай!
- Не «ай», а семга. Косяк подошёл. Ну, что ты скуксился? Я с лодки ловил, на кольцо… Это, когда берешь якорь, на леску в миллиметр цепляешь свинцовое кольцо… Не важно.
- А зачем ты мне дал удочку? Посмеяться?
Бамбук отвел глаза и буркнул:
- Слышь, тебе утонуть – не фиг делать, а пацана жалко. Кому он нужен? Ты ответственность, вообще, ощущаешь?
Сверчок повертел удочку. Что-то было в этом глупом и добром, в сущности, парне очень знакомое.
- Ты сирота?
Бамбук засмеялся. Весело, но как-то очень звонко. А, отсмеявшись, хлопнул Сверчка по плечу и сказал:
- Пошли, уловом похвалимся.
Змей медитировал, сидя на валуне.
- Вот!
Улов он встретил без энтузиазма.
- Сами и готовьте! Это… молодцы. Но, готовьте сами.
Четверть часа Змей на камне продержался. Несмотря на то, что интуиция тащила его за руку и пихала в спину. Когда он, все-таки, решил посмотреть на процесс приготовления улова, то чуть концы не отдал.
Полуобморочный Сверчок, кривя физиономию, держал рыбу за жабры. Бамбук, путаясь в кишках, делал с будущей едой что-то непонятное. По крайней мере, непонятное для Змея.
- Бамбук, я был под впечатлением, что ты умеешь разделывать рыбу.
- С какой дури?
- Она меня укусила, - пожаловался Сверчок.
Змей всхлипнул, подышал носом и приказал:
- Вон!
Команда была немедленно выполнена.
- Фух, нам надо где-то отмыться.
Бамбук вытер лоб локтём.
Они долго мыли руки в ручье, но чешуя не желала отклеиваться, а кровь - смываться. Бамбук предвкушал сковородку жареной рыбы, Сверчок – покой и обожравшегося Мартышку.
- У тебя на щеке… - Бамбук показал пальцем. - Чешуя.
- Чешуя? Спасибо. Да, надо умыться.
- Подожди. А ты косу никогда не заплетал?
- Я же не женщина.
- А почему ты волосы отращиваешь?
- Я не отращиваю. Просто не стригу.
Бамбук собрал доступные рыбьи чешуйки, расклеил их на лице Сверчка, заплел хвост в косу и обошел вокруг своего творения.
- Я знаю, кто я!
- Кто? - бледнея, спросил Сверчок.
- Генерал!
- Конечно! – немедленно согласился подопытный. Последние несколько минут ему было очень страшно.
От взаимного созерцания их оторвал веселый голос Чабреца:
- Сколько можно? Ты не генерал, а енот-полоскун! Немедленно топай сюда, Кенрен.

Чайки каркали воронами, свистели иволгами и квакали лягушками.
Чабрец лежал и грелся на солнце. В середине декабря это было трудно. Но Змей научил. Научил выкопать в песке окоп и подарил теплую меховую куртку. Чабрец подставлял лицо низкому белёсому солнцу и нюхал подкладку куртки.
Мех отдавал солью, йодом, рыбой, небом, чаем и дымом сигарет… Учитель провалился в сон.
- Годжун-сама, а правда, что есть двух и трехголовые драконы?
- Тенпо-доно, да вы что?
- Простите, я не хотел вас обидеть.
- Тенпо-доно, соберитесь! Через час спуск, а вы меня о мутациях спрашиваете. Давайте, лучше, по основным узлам операции пробежимся.
- Я собрался. Давайте.
- Приступим к делу.
Через два часа, отдышавшись, Годжун выговорил себе под нос:
- Фу, едва отлегался. – И, уже громче, добавил. – Маршал, потери?
- Нет.
Дракон попытался манжетой стереть с лица капли крови.
- Годжун-сама, вы как?
- Нормально. Дайте закурить.
- Я не ку…
Тенпо качнуло.
- Вы ранены? – Годжун придержал маршала за локоть.
- Нет, просто устал.
- Берегите себя. Всем уходить, а мы прогуляемся по очищенной территории.
Лес, и правда, был сказочно красив. Бархатный мох, весь в прозрачных капельках росы. А роса под этими гигантскими елями не высыхала, наверно, никогда. Кроме того, мох украшали розовые, алые и бордовые бусинки брусники. Маршал запрокинул голову, сквозь седые ветви разглядывая обрывки голубого неба.
- Почему этого нет в Тенкай?
- Меня не спрашивайте, Тенпо.
- Гм.
- Странно, что этот мир считается отражением Небес, а не наоборот.
- Странно.
- Я не понимаю природу Небес. И не люблю.
- Крамольные речи ведете, господин главком.
- Я сказал «природу», а не «природы».
- Хитрец.
- Смотрите, какие грибочки! - оживился Годжун, кидаясь в сторону.
Оказалось, что край плаща прекрасно заменяет корзину.
- Вкусные? – на всякий случай поинтересовался маршал, разглядывая мухоморы.
- Очень! Для расы ками ядовиты. И нет, я не жадный, я берегу ваше здоровье…
- Годжун-сама?
- Что?
- Вон.
- Это лось.
Перед воинами Небес стояло огромное хмурое животное. Оно сверху вниз смотрело на короля драконов.
- Фрр, - поднял бровь лось.
- Фрр, - поднял бровь дракон.
Лось повел головой, увенчанной ветвистой короной и презрительно скривился.
- Бодаться не буду, нам пора домой, - улыбнулся Годжун, обращаясь к лосю. – Грибы не отдам.
Лось пожал плечами.
Небожители повернулись и пошли к порталу. Лось хмыкнул и тоже отправился по своим делам.
- Чабрец, просыпайтесь, вечер уже…
Змей вытащил заснувшего учителя из песчаного окопа, потормошил и дохнул теплом.
- Я ужин приготовил. Рыбу жареную. Много, но зная Мартышку… Пойдемте.
- Звезды.
- Что?
- Останемся ненадолго.
Змей обнял учителя и тоже посмотрел на небо. Потом, пряднув длинным ухом, шепнул своему бывшему маршалу.
- Тенпо, а двухголовые ками бывают?