читать дальше- Годжун! - рявкнула Милосердная, элегантным движением бедра настежь распахивая дверь кабинета. - Своенравный мальчишка... не ты, а Конзен, отказался стать посыльным. Пришлось самой прогуляться.
За столом никого не было. Бодхисатва ухмыльнулась и приоткрыла первую створку шкафа. Книги. Вторую створку. Белая и серая униформа. Сапоги. Потянуло смесью ароматов ваксы, пыли и гари.
- Скучный ты, Годжун! В шкафу положено хранить скелет. Желательно, не свой.
Бодхисатва прислушалась. За неприметной дверцей, ведущей в личные апартаменты, звякнуло.
- Прокололся! Выходи.
Никакого эффекта. Заперто.
- Годжун!
- Его здесь нет, - отозвался глубокий женский голос.
Милосердная удивилась, нахмурилась и от души дернула за ручку двери.
- Открывай, клоун, доберусь до твоих яиц - фальцетом запоешь!
Угроза подействовала. Дверь распахнулась, и бодхисатву обдало волной острого и противного запаха.
- Что это? - ахнула Милосердная.
На пороге апартаментов стояла тоненькая зеленоглазая дама.
- Скумбрия.
- Канон, - представилась в ответ бодхисатва.
- Верно, рыба с запахом. Поэтому и не велено было дверь открывать. А зовут меня... Пан Лун. Заходи, раз уж пришла. Кто ты, такая грозная?
- Я, вообще-то, богиня любви и милосердия.
- Богиня чего? - изумилась дама. - Я, было, подумала, что это генерал Кенрен пожаловал.
Милосердной очень не понравилось упоминание в таком контексте хамоватого генерала. Какая вопиющая непочтительность! Главная сплетница Тенкай слышала, что равнодушный к сердечным делам Годжун вдруг нашел себе Внизу наложницу. Не то, чтобы Милосердная ревновала, не то, чтобы ей вообще было нужно это рогатое и покрытое чешуей чудище. Однако, при удобном случае она осведомилась у главы юридического департамента о законности подобного проявления романтических чувств. «А она не йокай и не человек. Дух. Все законно», - немедленно ответил чиновник. «Точно?» - удивилась такой решительности бодхисатва. «Точно», - подтвердил глава департамента, любуясь своим новым кольцом, а, особенно, платиной и крупным бриллиантом.
- Кто ты такая? - Милосердная решила получить информацию из первых рук. - Явно не дракон!
- Дракон, - улыбнулась дама, - только очень маленький, с ящерку. В горе Нижнего мира живу.
«Ещё один хрен с горы?! Точнее, обезьяна».
Милосердная оценила ладную фигуру, тяжелую черную косу и ясный насмешливый взгляд собеседницы.
- Это незаконно, таскать на Небеса всяких... ящериц, - заявила она строго.
В изумрудных очах годжуньей гостьи блеснула медь, радужка глаз опасно пожелтела.
- Правильно говоришь: нечего нам тут делать. Скажу Белому Ужу, что ты меня гонишь. Дома я и накормлю его, как следует, и среди ночи будить не позволю.
Милосердная представила, что именно в отсутствие главкома сотворит с армией не отягощенный административными талантами маршал. И, что по этому поводу скажет Конзен. Точнее, что он будет говорить по десять раз на дню.
- Ужу, значит, скажешь? - Милосердная ласково улыбнулась.
- Ужу! - энергично кивнула Пан Лун.
- Бедный дракон... - бодхисатва театрально закатила глаза, - низведен до прозаичного пресмыкающегося. Но, неудивительно, драгоценности он тебе не дарит, платье носишь простенькое, рыбу вонючую заставляют готовить. Это не Уж, это аспид подколодный. С другой стороны, государственными делами ты не обременена. В обществе не бываешь. А что тебе делать в обществе? Там нужно поддерживать разговоры о политике и об искусстве, к месту прочесть хокку, сыграть на сямисене...
- Ну, на балалайках у нас только пьяные мужики в кабаках играют... А на дудочке я умею.
- На чем?
Пан Лун провела перед носом собеседницы перепачканной в муке рукой, на открытом окне колыхнулась занавесь. Невидимая флейта запела тихо и печально.
- Да, - оценила Милосердная, - отличная песня. Как раз змей заклинать. Хотя, Годжун и так - в вечном трансе. Толку от такого. Слушай, а он, вообще, знает, зачем нужна женщина? Ты ему расскажи. Или сама не знаешь? Я, если что, могу объяснить и на практике показать.
- Один уже предлагал. Я его пощадила: цел остался. Как раз тебе пара. Тоже цепью обмотался. Будете друг об дружку греметь, как каторжные... На вольном миру любой ребенок знает, зачем быка к корове повели. А, как в ум тот ребенок войдет, так поймет ещё, что, чем меньше без дела говорить, тем больше силы для дела останется.
Милосердная, не отличающаяся мирным нравом, разразилась длинной речью. О любви и милосердии. О милосердной любви и любовном милосердии.
- И, учти, здесь косы носят только солдаты, - закончила она проникновенную речь.
Пан Лун смиренно выслушала откровения и открыла рот:
- Если бы ты дала мне вставить слово, то давно бы уже знала, что хвост, - ящерка потыкала пальцем себе в темечко, - твой хвост, съехал на бок, и выглядит смешно. Слишком тяжелый зажим. Если у наших девиц случаются редкие волосы, они просто заплетают в них больше лент. Просто и красиво.
Кенрен шел к Годжуну, когда на перерез ему кинулся маршал.
- Назад. Там Милосердная в гости к Хозяйке зашла.
- Не дрейфь. У Хозяйки рука тяжелая. Она за себя ой, как постоять может.
- Идиот! Кенрен, ты идиот! Страшное наступит не когда эти две госпожи подерутся... Ох, у Годжуна, хоть, заступница есть... Страшное наступит, когда они подружатся!
Колдуньи по-девчоночьи смеялись, взявшись за руки. Они решали, какие самоцветы особенно подойдут к фиалковым глазам Милосердной. И, как разнообразить гардероб Хозяйки, чтобы Годжуну понравилось.