Моя заявка (исполнитель открывается по желанию):
Годжо, Джиен. Размышления любого персонажа Саюк об участии братьев в сражениях икко Санзо и икко Когаджи.
читать дальше- Джиен, - не слышит, читает по губам Годжо Санзо.
Читает в тот миг, когда противник - высокий екай с странным мечом - произносит свое имя, длинное, так непохожее на детское прозвище:
- Докугакуджи.
А потом братья кидаются друг на друга. Не только братья, но... по нелепой случайности именно Санзо сейчас достается роль наблюдателя. Вероятно, так и должно быть? Просветленные не должны сражаться? Годжо как-то бросил эту фразу в пылу спора, злясь, может, из-за раны Хаккая, может... Санзо тогда привычно вскинул пистолет. Впрочем, сейчас он и правда лишь смотрит... смотрит, как Хаккай раскланивается с Яоне - все три Лика, ритуальные танцы, не бой! Как Гоку сражается с принцем. Мальчишки, сорвавшиеся с привязи, меряющиеся, кто сильнее - игра, черт подери, ни одному из них не нужна смерть второго, Санзо в этом уверен, зато удовольствие победить соперника! Санзо думает, как глупо выглядят их стычки. Над ухом раздается вопль Лилин, монах достает из рукава онигири - боги, идиотизм-то какой - и швыряет почти не глядя в девчонку. Крик переходит в азартный писк и сменяется чавканием. И совсем рядом взметается столб песка от удара шакуджо. И почти сразу рядом падает Годжо, опрокинутый братом. Их бой похож на тренировку, Санзо думает, что эти двое на самом деле боятся навредить друг другу. Годжо кидается вперед, как последний раз в жизни, только вот цепь шакуджо запаздывает на миг и вместо нее каппа бьет широким плоским лезвием на конце древка. Джиен в последнюю долю секунды выворачивает меч и отшвыривает противника, вместо того, чтоб разрубить ему руку. А может, это Годжо успел отпрыгнуть? Санзо не может ошибаться, слишком много боев назад он бы уже был метрв, если бы мог позволить себе неверно оценить чужое движение. А значит успел Джиен. Старший брат. И пусть Будда лично явится перед Сазо, если эти двое готовы убить друг друга, а не исколошматить до потери сознания. Санзо успевает отскочить назад, когда Джиен прыгает к поднявшемуся Годжо, но не отрывает взгляда от братьев. Джиен в какие-то моменты до ужаса похож на Годжо. Улыбкой. Движениями. Взглядом. Только гордости больше. Или уверенности в своей силе. Какой-то живой силы, внутреннего веселья, присущего человеку.. или екаю, которому не о чем жалеть, который чувствует себя правым в своем выборе и уверен, что жизнь, черт возьми, прекрасна. А Годжо, хоть и бросает вызов, по сути смотрит снизу вверх на старшего брата. Мечтает превзойти, как любой мальчишка, но все равно смотрит снизу вверх. Санзо думает, что быть может, будь Годжо чистокровным екаем, он бы уже был сильнее Докугакуджи. Санзо думает, что у Годжо могла бы быть такая же улыбка, как у его брата. И не было бы красных волос. И...
Взрыв грохает неожиданно сильно, Санзо отбрасывает в сторону, но, еще не поднявшись, он видит то, в чем не может ошибиться. Годжо разворачивается к падающему Хаккаю и кидается в сторону друга. И Докугакуджи останавливает меч. Выворачивает клинок и вспарывает им песок в десятой части фута от ноги Годжо.
Где-то позади слышится голос принца:
- Отступаем. - и драконы поднимаются в небо.
Хаккай на коленях Годжо открывает глаза и извиняющеся говорит:
- Кажется, я отвлекся.
Санзо смотрит на поднимающихся вверх драконов и думает, что будет, если однажды один из братьев не успеет сдержать удар?
Мне заявка:
Годжо, Гоку. на фразу "Почему он тебя любит больше?!" О ком идет речь - на ваше усмотрение.
читать дальше
Хаккай и Санзо не любили дождь, Годжо ненавидел красные цветы, а он, Гоку, - свист ветра. Не в поле или в лесу, не на заднем сидении джипа, а вот именно такой, как здесь: в очередной щелястой гостинице. Ненавистный ветер, ветер, дующий в одну дырочку настырной дудочки: один, один и никому не нужен, один, одзин, одзен, онзен... Дальше Гоку никогда не успевал дослушать, его обязательно будили.
Вот и этой ночь...
Проклятый каппа громко застонал во сне. Разве старшего братца вчера ранили?
Ханьё поднялся с кровати, и его основательно повело в бок.
- О-те-те-те, жаль, что не взял с собой... Блин, что за бред!
Скрипнула рама окна, щелкнула зажигалка, и Гоку почувствовал слабый запах сигаретного дыма. У Санзо совсем другие сигареты... И Санзо опять выбрал Хаккая.
- Годжо, а почему он тебя любит больше, чем меня?
- Ох, напугал. Ты что, мартышка, не спишь?
- Скажи, почему?
- Да с чего ты взял? Скорее, наоборот.
- Нет, я точно знаю.
Годжо проснулся окончательно.
- Ты что, ты его спросил о том, кого он любит?!
- Я спросил, почему он опять выбрал Хаккая.
Годжо запутался.
- Иди-ка сюда. Что Санзо ответил?
Гоку уселся на подоконник.
- Что ты, каппа, у него сигареты тыришь. А обо мне он даже не вспомнил.
Гоку был таким грустным, что добрый ханьё расстроился. Он порылся в бездонных карманах своей безрукавки, выудил обсосанный леденец, ободрал с него нитки и вручил конфету Гоку.
- На, подсласти существование. Что-нибудь придумаем.
Утром Годжо утащил Хаккая в кусты. На поговорить.
- Эй, Гоку, ночуешь со мной, - скомандовал Санзо, когда икко в следующий раз остановилась в городе.
Мальчишка просиял.
- Хаккай, - шепнул ханьё другу, - что ты ему сказал?
- Что ты мальчика можешь...
- Я?!! - возмущённо заорал Годжо.
- Научить курить, - кротко продолжил Хаккай и робко улыбнулся.