вариант по картинке
Опять обязаловка.
Другие кадеты радовались: выдадут парадную форму, разрешат ритуальные праздничные причёски, а не будничную косичку. И отправят на парад. А там и девушки… Вечер вне казармы.
Тенпо это дело ненавидел.
Целый день без книг. Ругань из-за обрезанных волос. А он не хотел служить. Он хотел быть историком, но разве сирот спрашивают… Единственное, что не позволяло из училища убежать, так это огромный музей оружия. Которое мальчик обожал. И любовь эта была обоюдной.
Скука. Парад. Ровные ряды, ну разодеты, как павлины. Разве это оружие, умереть не встать!
Ослепительно белый конь. И снежно-белый всадник. На физиономии – вселенская скука. Катана в потёртых ножнах. Видавшая виды рукоять. До того, что акулья шкура истёрлась. А на цубе - лишняя деталь: голова оскалившегося дракона. Или не лишняя?
Странное движение в толпе. Неподходящее. Чужое. Хищно изогнулась дуга арбалета.
Тенпо рванул меч из ножен солдата ограждения и прыгнул вперёд.
Кто-то крикнул: «убийца»!
Катана сонного стражника приняла на себя бельт, летящий в грудь белого всадника. Удар был так силён, что Тенпо, едва ли не в первый в жизни раз, выронил меч.
Алмазный клинок белого воина прочертил дугу, и стрелявший рухнул на брусчатку площади. Спокойный, значительный голос:
- Назад все. Растяпы.
- Годжун-сама, ваше мастерство подарило вам жизнь!
- Подарило жизнь? Не надо таких громких слов, советник. Идите, вы не нужны. Спасибо, парень, что ты подарил мне миг.
……..
- Вот так вот, Кенрен, - маршал придушил окурок, - когда в следующий раз услышишь, что у меня с Годжуном особые отношения, не заводись, они, действительно, особые. Я после выпуска в кабинет этот уютный попал очень быстро. И, кстати, тогда Годжун младше меня был…
- Маааршал, я врубился, он хороший и тэ дэ, но ты заговариваешься: «тогда младше был»!
- Разве их поймёшь? Смертных!