Цветок. Круг, у которого нет ни начала, ни конца. И лепестки, как указатели направлений пути.
Хм, какое выбрать?
Эй, ты, на дереве, неугомонный, перестань так волноваться.
Красивый цветок, почти идеальный, но вот этот лепесток длиннее других, выберу его.
Да прекрати же прыгать, это глупо. Мальчик и то выдержаннее, хотя и трясётся так, что ромашки дрожат.
А если повернуть стебель, направление изменится. Кто на самом деле поворачивает стебель?
Мартышка, не надо обсыпать меня трухой.
Не теряю ли я в жизни слишком много? Нет. Или уметь всё, но кое-как, или уметь одно, но чтобы равных не было. Хотя иногда...
Прекрати топтаться по ветке! Слушать мешаешь. Ты ещё их не увидел, а я уже знаю: трое бандитов на подходе.
Как мало времени остаётся на цветы. Ружей у них нет. Не рискнут взять в разведку. Лёгкий и почти бесполезный бой.
Я понял, да, ты увидел! Если кинешь в меня корой, трупов будет четыре.
И, ведь, кинул!
Гад!
Не попал, мазила!
Всё, пора!
Главнокомандующий Годжун спал в своей однокомнатной хрущевке, а в это время подполковник Гаджиев гулял по небесным садам, и его не по уставу длинные светлые с проседью волосы гладили розовые лепестки.
Маршал Тенпо устроился на ночь в кунге. Машину, по крайней мере, можно было протопить. А в общежитии царили холод и анархия. Майор Дымов не спал. Утопая по колено в розовой трухе, он шёл к казарме армии Тенкай. Майор плевался лезущими в рот листьями.
- Интересно, - думал он, - кто всё это будет убирать?
Генерал Кенрен дрых в кладовой казармы, которую приспособил под личные апартаменты. Генералу не мешала громкая музыка у соседей. Иногда. А иногда мешала, и тогда он мог устроить им бенц с выносом трупов. Поэтому у соседей всегда было тихо.
В тишине каморки генерал, не просыпаясь, громко застонал. И в той жизни и в этой он точно знал ответ на вопрос майора Дымова.
- Кенрен.
- А?
- Что случилось?
- Ничего.
- Кенрен.
- А?
- Рассказывай.
- Правда, ничего.
- Поставлю вопрос иначе. Почему ты грустишь?
- Я не грущу.
- А что ты делаешь?
- Сижу.
- Смешная шутка.
- Если серьёзно, - Кенрен, наконец, поднял голову, - мне без него скучно.
- Без чего «него»? - удивился Тенпо, потом догадался. - Влюбился.
- Нет, просто скучно.
- А что, его давно нет?
- Неделю.
- Надо же, не заметил. Хотя, да, инспекция... А как он тебя веселил?
- Это я его веселил.
- Странно, что он до сих пор тебя не пристукнул. За шутки. Только не пойму, тебе какой профит в клоунской деятельности?
- Скажешь, этак, что-нибудь... Бесноваться ему гордость не позволяет, а ответить - находчивостью не вышел. Надуется и губы подожмёт... А ещё лучше, когда он смеётся.
Тенпо потрясённо молчал, он и не догадывался о психологических экспериментах своего друга.
Дверь распахнулась, и в комнату вошёл Конзен.
- Бездельничаете? - спросил он неприязненно.
- Генерал по Годжуну соскучился, - пожаловался Тенпо, - подкалывать некого.
- Да? - глаза Конзена сверкнули, но он занавесился челкой. - А я сейчас Годжуна видел. Хромает мечтательный такой и грустный-прегрустный.
- Правда? - оживился генерал. - Я его развеселю.
Кенрен выскочил за дверь. Конзен взял книгу и улёгся на освободившуюся кушетку.
- Соврал? - поинтересовался Тенпо.
- Самую малость, - не отрываясь от книги, буркнул Конзен.
Через четверть часа к Тенпо пришёл заместитель Кенрена.
- Сейчас такое было... - сказал он, отводя глаза.
Маршал снял халат и открыл шкаф, в котором висела форма.
- Генерал на главкома напоролся...
Маршал застегнул ворот, поправил ремень и деловито спросил:
- Пошутил?
- Поприветствовал только.
Маршал надел перчатки и приказал:
- Рассказывайте.
Офицер глубоко вздохнул.
- Внизу, в самый первый день, Годжуна угораздило на варана какого-то ядовитого сесть, он его и тяпни... Не дракон, а варан, простите, сэр. Не то, чтобы Годжун сильно страдал. Но, как бы это выразиться...
Заместитель умолк и попыток продолжить не делал.
- Ну, и как яд каких-то варанов действует на драконов? - подтолкнул его Тенпо.
- Черт его знает! Он укусил за то, до чего дотянулась. Сидящим главкома всю неделю не видели. Конечно, шутили по этому поводу. Между собой. А он всю командировку хихиканье слушал, взгляды любопытные ловил. И под конец стал куда токсичнее варана.
- А Кенрен что сказал?
- «Здравия желаю, господин главком, - говорит, - не хотите на скамейку присесть?» Только это и успел...
- Шинель снимайте тоже. У меня тепло, если жаровню запалить, а я это сейчас сделаю, то будет жарко.
- Зачем жаровню? - удивился Годжун.
- Закуску приготовить и сакэ подогреть.
Щелкнула зажигалка, запахло сначала горелой бумагой, а потом горьким дымом ольховой стружки.
- Горячий соус гораздо вкуснее стылого, особенно с тонкими полосками печеного на углях мяса.
Годжун, который до этого, озираясь, бродил по комнате, повернулся к Кенрену.
- Вы такой хозяйственный, никогда бы не подумал.
- Это что! Знаете О Хиро из второй группы?
- Я всех знаю.
- Так он вышивает. Шелковыми разноцветными нитками.
- Разноцветными - это обычная практика.
- А у вас есть хобби?
Дракон сделал вид, что не слышит.
- Хобби! - напомнил Кенрен.
- Это нельзя так назвать, но иногда я рисую акварельные миниатюры.
- Почему именно миниатюры?
Дракон смутился.
- Их прятать легче.
Кенрен хмыкнул и на шаг отступил от стола.
- Минут пять, и будет готово.
Эти простые слова произвели потрясающий эффект. Годжун, спокойно стоявший у окна, прыгнул в сторону, едва не повалив генерала.
- Тихо.
Под окном раздались голоса.
- Вот, как я вам и докладывал. Разврат.
- Я ничего не вижу, там штора. Откуда вам известно, что разврат?
- Принюхайтесь. Мясом пахнет.
- А, вы в этом смысле...
Кенрен пожал плечами и вопросительно посмотрел на Годжуна. Годжун ехидно улыбнулся и пообещал:
- Сейчас им будет не до запахов.
Тихий ласковый тенкайский ветерок стих. Казалось, падающие вишнёвые лепестки замерли в воздухе. Сразу стало горячо и душно. Потом появилась туча. Кенрен с удивлением наблюдал, как она поднимается от горизонта, быстро увеличиваясь в размерах. Кромка тучи полыхала алым и лимонным. Из-под толстого тучиного брюха свисала густая бахрома. Туча привела с собой ветер. Ветер дунул - вокруг захлопали рамы, двери и зазвенели разбитые стёкла. Затем загудел дождь: он мгновенно намочил крыши, сады, дорожки... Народ с визгом и криками побежал спасаться.
- Годжун-сама, - спросил Кенрен, сражаясь с полотняной занавеской и прикрывая раму, - вам не влетит?
- Дождю положено иногда случаться, - дракон дёрнул бровью, - а что касается времени его начала, то на всех не угодишь. Как сразу стало уютно! Где там ваша жаровня и сакэ?
Жаровня с рубиновыми угольками была водружена на стол. К ней добавилось несколько разномастных бутылок и вполне приличная посуда.
- За вами ухаживать или по-походному? - спросил Кенрен, добывая из маринада острые красные и пахучие зелёные перчики.
- Без церемоний, - отмахнулся Годжун.
Кенрена не надо было долго упрашивать.
- Тогда, порежьте лимон и откройте соевый соус.
Годжун прихватил вёрткий цитрус когтями и уже взял ножик с тонким лезвием...
- Подождите, вы что, собственно, имели в виду?
Кенрен протянул дракону маленький кусочек чего-то светлого.
- Попробуйте. Достаточно соли? Раньше надо было уточнять.
Годжун показал клыки. Кенрен пошёл на шантаж:
- Если вы меня за палец тяпните, я заболею и умру!
Дракон ловко слизнул предложенный паштет. Генерал бросил на жаровню щепотку сухих пахучих травок, выложил на стол закуски и налил в пиалы жемчужную жидкость.
- Жаль, что вы снег не можете устроить.
- Почему?
- Пурга, камелёк, есть повод согреть друг друга.
- Почему не могу? Могу. Могу, даже, тайфун. Для повода.
Мясо с шипением корчилось на углях, дымок уползал в щель приоткрытого окна, но снаружи в полном одиночестве ровно и сильно шумел дождь, и некому было уличить бедового генерала в разврате.
