Час дракона
Мне кажется, это единственное порождение фэндома, созданное не просто после выхода OVA, а, именно, вследствие выхода.
вторник, 25 октября 2011
Час дракона
Поздней осенью Внизу рано темнеет. Особенно, в проливной дождь.
И всё бы ничего: да, холодно, да, мокро, да, ноги разъезжаются и скользят.
Всё бы ничего.
Ничего, что на плече висит обморочный Годжун.
Плохо то, что каменистая речка, которую утром перешли вброд, превратилась в мутный поток, уносящий валуны.
Опытным воинам, конечно, можно было бы переночевать у костра, но дождь начал срываться в снег, а ударенный по голове командир перестал приходить в себя.
Кенрен вспомнил карту. До ближайшего посёлка далековато, но придётся идти.
- Кенрен, вы не туда повернули, - поднял голову раненый.
- Там река разлилась. Вы, кстати, со стихией своей могли бы и договориться.
- Это глупое суеверие.
- Тогда висите молча.
- Меня тошнит.
Пришлось остановиться.
- Хорошо хоть, что воды вокруг много, - буркнул Кенрен, ощупывая карманы в поисках платка.
- Я не могу... путешествовать вниз головой.
- А я не могу взять вас на руки: не видно ничего и равновесие удерживать трудно. Потерпите, осталось немного.
- Что вы мне лапшу на уши вешаете?! Я изучал карту.
- Одно дело карта, а другое - светящееся окно. Вон, метрах в ста.
Дом был небольшим, но кряжистым, как и положено одинокому дому в богатой йокаями местности. Кенрен постучал в дубовую, обитую железом дверь. Через минуту из дома послышался женский голос:
- Будешь ломиться, пальну с чердака.
- Что так сурово? Я не бандит, а совсем наоборот.
- «Наоборот» это как? - ехидно осведомилась женщина.
- Солдат. С йокаями сражаюсь.
- А это твой трофей?
- Нет, - хмыкнул Кенрен, - он не йокай, просто похож.
Драконье тело свело судорогой. Кенрен едва успел положить страдальца на крыльцо.
- Чем он у тебя болен? - насторожилась неприветливая хозяйка.
- Сотрясением мозга, - ответил генерал, стараясь удержать вздрагивающее тело на боку.
Дверь открылась.
- Ладно, заноси. Доброта меня погубит.
Хозяйка оказалась крепкой среднего роста женщиной с цепким неприветливым взглядом. Только такая, наверно, и смогла бы жить одна у пустой дороги.
Кенрен уложил командира на коврик, осторожно придерживая голову. Волосы немедленно налились алым. Женщина протянула генералу перекись и марлю:
- Крепко его приложили. Ты бинтовать умеешь или мне с ним возиться?
- Сам.
Не приходилось ещё Кенрену нежно и ласково гладить нелюбимого командира по голове, пусть даже ваткой. Тем не менее, он аккуратно промыл ссадину и осторожно перевязал голову. Хозяйка хмыкнула:
- А удобно: тут - уши, там - рога, повязка не сползёт. Я сейчас матрас достану. Раз уж он такой квелый, устрою вас по-человечески. Хотя, впервые вижу человека с рогами.
- Он дракон, - машинально поправил её Кенрен.
- Да? - не слишком сильно удивилась хозяйка. - Ну, и солдаты у нас! Один дракон, у другого татуировка на лбу. Понятно, почему йокаи в лесу не переводятся.
Женщина достала из кладовой матрас и бельё.
- Вам повезло, что ко мне часто брат приезжает. Всё наготове. Ты, парень, чего ждёшь. Раздевай своего дракона. Я пойду, поищу сухую одежду подходящего размера. Хотя, не уверена...
Раздевать? Это обещало стать проблемой. Кенрен мог прочувственно и эротично раздеть даму. Но возиться со старшим по званию неприятным рогатым мужиком генералу решительно не хотелось. Вон, морда в чешуе и не только, наверно, морда.
Вернулась хозяйка. Кенрену достался старый спортивный костюм, а дракону - фланелевая рубашка.
- Коротковата, но не на танцы же в ней идти. Укладывай его и приходи на кухню, я поесть соберу.
Кенрен быстро переоделся и, скрепя сердце, приступил к разоблачению командира.
Где тут застёжка? Длинные хвосты промокшего плаща не хотели разматываться. Потом не хотели расстегиваться странной конструкции замки. Наконец, Кенрен повесил плащ
на спинку стула. Он уже расстегнул ворот шинели, но вспомнил об узких манжетах. Процесс расстёгивания мелких потайных крючков увлёк генерала. Неожиданно, вялая драконья рука ожила и дёрнулась. Кенрен оказался нос к носу с командиром, который зашипел придушенно:
- Вы что делаете?
- Оригинальный вопрос, - пожал плечами генерал. - У вас есть сомнения?
- Немедленно прекратите!
Вот те на!
- Почему?
- Я не буду раздеваться.
Сил у дракона осталось мало, но его когти вполне могли пройтись по красивой физиономии генерала.
- А разуваться? - спросил Кенрен, ведомый желанием оказаться на противоположном от злобных глазок и клыков конце дракона.
Годжун промолчал, но генерала отпустил. Сапоги отправились сушиться.
- Годжун-сама, - позвал Кенрен, приближаясь на расстояние вытянутой руки, - в мокром можно заболеть... ещё сильнее. Вот рубашка сухая.
- Я это не надену, и вообще...
Кенрен прикинул длину рубашки. Брат у хозяйки был крепким, но невысоким. Рубашка доставала дракону до... Ни до чего не доставала.
- Что «вообще»? - решил уточнить генерал.
- Я не хочу, чтобы меня раздевал какой-то... ками!
- А что такого?
- Руки, как у лягушки, и морда в щетине.
Генерал тихонько пошёл на кухню.
- Слушай, парень, - встретила его хозяйка, - я рано ложусь и по ночам сплю. Тихо сидите! Что разорались?
Кенрен, молча, взял поднос с едой.
- Язык проглотил?
- Расовые разногласия. А, проще говоря, он меня стесняется.
Хозяйка пожала плечами и, закрывая за генералом дверь, посоветовала:
- Лампу задуй, он и перестанет стесняться.
Кенрен поставил поднос на стол и по примеру хозяйки запер дверь.
- Если я свет погашу, вы согласитесь раздеться?
Ответом генералу было молчание.
- Сейчас, только крючки эти мелкие при свете...
Кенрен вернулся к манжету. Когда последний крючок был расстёгнут, Годжун спросил:
- Вы действительно думаете, что я это каждое утро застегиваю?
Кенрен оценил ширину рукава и изящество драконьей ладони. В сердцах, он так дунул на лампу, что едва не опалил себе ресницы.
В наступившей чернильной темноте извлечь дракона из шинели оказалось совсем нетрудно. Гораздо труднее было найти стул, а потом опять найти Годжуна. Застёжка черной шелковой рубашки оказалась на спине, и Кенрену, прежде чем он это понял, пришлось долго гладить влажный шёлк, а заодно, плечи и грудь дракона, ладонями ощущая лихорадочное дыхание и сбивчивый ритм сердца.
Рубашку Кенрен решил оставить на полу.
- Вы что, совсем меня будете раздевать? - чужим робким голосом спросил Годжун.
Густо покраснев до цвета свеклы, что к счастью в темноте было незаметно, Кенрен ворчливо заявил:
- Нет, я с вами, мокрым, под одно одеяло полезу!
- Тогда учтите, что косу отстегнуть не получится.
Генерал чертыхнулся и крабом двинулся на поиски полотенца. С ним, ещё при поисках застёжки на рубашке, приключилось что-то неправильное, определенно не имеющее отношения к милосердию и боевому офицерскому братству. Когда генерал нашёл дорогу назад, дракон сказал тихо:
- Мне холодно.
- А ты рубашку надевать не хотел... - вырвалось у Кенрена, - простите.
Коса сохла долго. В начале просушки Кенрен проклинал темноту, скрывшую драконьи подробности и позволившую разыграться фантазии, но под конец он был благодарен ей. «Да, - думал генерал, кое-как заплетая высушенные волосы, - одному - сотрясение мозга, а другому - потрясение самого дорогого органа в организме. И, что обидно, на пустом месте. Не в том смысле пустом! Слава Милосердной, что темно».
Кенрен, стиснув зубы, стащил с проклятого змея галифе вместе с бельем и засунул невольного соблазнителя под одеяло.
Наконец вдохнул и выдохнул. От стены тянуло теплом: хозяйка на кухне топила камин, но холодный пол немедленно начал кусать голые пятки. От озноба не спасал даже жар, поселившийся на щеках и в паху. Надо было лезть под одеяло.
Кенрен вытянулся с краю матраса, пристроив в тепло застывшие пятки. Он глубоко дышал носом до тех пор, пока сквозь буханье своего сердца не услышал шум дождя. Тихо, как белая мышка, Годжун дохнул ему в ухо:
- Кенрен, я вижу в темноте.
После осознания смысла откровения, Кенрен вспотел затылком.
- Вы так скрупулёзно меня обыскивали. Думали, что штаны застёгиваются на заднице?
Теперь горячо стало и генеральским пяткам.
- С какого места вы начали развлекаться? - спросил Кенрен.
- Я пока не начинал.
Через месяц вполне уже поправившийся Годжун мирно обсуждал с маршалом Тенпо подробности комплектования поставок на следующий квартал, когда в его, драконий, кабинет, потрясая бумагами, ворвался генерал Кенрен. Он заметил маршала и, тыча в него кожаной папкой, поинтересовался:
- Какой рассеянный безмозглый кретин подготовил этот приказ?!
Маршал кротко улыбнулся:
- Наличие мозгов у Годжуна-сама - медицинский факт, подтверждённый врачами военного госпиталя. Мозги сотряслись, значит, они есть. Вам, Годжун-сама, какой диагноз поставили?
Годжун-сама встал из-за стола и заорал во всю силу лёгких:
- Вон отсюда оба! Делайте всё сами! Десятый раз я эту шутку слышу! Нет у меня мозгов!!!
Вслед офицерам понеслась папка, на излёте ранив Кенрена в спину.
- «Стрела амура пролетела мимо»... - процитировал насмешник-маршал.
- Ничего себе «мимо»! - возмутился генерал, экспериментально двигая лопатками. - И с этим существом я провёл незабываемую ночь!
Кенрен собрал документы, и друзья побрели в кабинет к Тенпо. По дороге их догнал посыльный.
- Генерал Кенрен, Годжун-сама приказал вам вернуться.
Посыльный широко улыбался.
- Что смешного в этом приказе? - насторожился Кенрен.
- Он сказал, что провёл с вами незабываемую ночь и жаждет продолжения. Ну, или что-то похожее по смыслу...
понедельник, 24 октября 2011
Час дракона
О ненормативной лексике. Присутствует ненормативная лексика.
Письма
Мне пишут письма. Открываю, а там: "Саня! Тут мне только что рассказали историю. Слушай!
Служил в краях нехоженых на подводной лодке командир, который очень любил из ружья стрелять. Даже в дальние походы с собой винтовку брал. Ну мало ли, у берега всплывут. И какую дичь заметит с капитанского мостика, так всё пристрелить норовит. Видать, папа у него был мамин-сибиряк и белке в глаз бил. Надо сказать, что капитан этот стрелял очень даже неплохо. Так вот, всплыли они как-то у родного скалистого берега, не знаю уж по какой причине, но только заметил вдруг капитан со своего мостика, что на утесе олень стоит, да так красиво, гордый такой, одинокий, на фоне хмурого северного неба. Принесли кэпу винтовку, он тщательно прицелился, все свободные от вахты сбежались посмотреть на это представление, ставки делать стали, попадет или нет... Раздается выстрел, олень как подкошенный падает с обрыва в воду - буль!.. за ним следом летят нарты и чукча...
Короткая немая сцена...
Наши действия? "Срочное погружение!!!!!!!"
А вот еще: "У одного знаменитого поэта и прозаика жила огромная черепаха, и по ночам он, вставая поссать, все время об нее спотыкался. И вот он решил ее пометить: нарисовал круг фосфоресцирующей краской и внутри надписал. И пришел к нему в гости другой поэт и прозаик - зачинатель национальной идеи. Напились они хуже свиней, а среди ночи приятель будит хозяина и говорит: "Я допился. У меня белая горячка. На меня сейчас светящийся круг наползал, внутри у него череп с костями и написано: "Хуй!"
Да! Чуть не забыл. По поводу последнего слова предыдущего рассказика.
На днях мой знакомый передал мне достаточно любопытный документ. Его приятель проходил практику в Ростовской военной прокуратуре и, просматривая уголовные (и не очень) дела, наткнулся на объяснительную записку некоего каноника Платонова Е. П. Суть же самого дела заключается в том, что означенный каноник в момент крайнего душевного волнения послал военного комиссара Ворошиловского района города Ростова-на-Дону гражданина Рожкова туда, куда обычно военных комиссаров не посылают. Тот обиделся, подал заявление и т. д., и т. п. Впрочем, сам текст заявления каноника, который ниже приводится полностью, без изменений, сокращений и с сохранением всех фамилий, проиллюстрирует ситуацию гораздо ярче, нежели это смогу сделать я. Итак:
"Римско-католическая церковь.
Ростовское-на-Дону собрание христиан "Слово Божие", г. Ростов-на-Дону, ул. Красноармейская, 126, тел.676923, исх. № 43 от 11.12.99 г.
Слава Иисусу Христу!
Прокуратура Ворошиловского района г. Ростова-на-Дону, монсеньору Украинцеву В. Б.
Евгений Платонов по вразумлению Божьему заявляет:
Возрадуемся о Господе!
Уважаемый Вадим Борисович!
Поминая всех святых, ставлю Вас в известность, что слово "хуй" является общенародным и общеупотребимым обозначением мужского полового органа и применительно к обладателю такового - Рожкову - гражданину и комиссару, не имеет оскорбительного значения по целому ряду причин.
1. Рожков сам пользуется этим словом применительно хотя бы к собственному половому органу, этот солдафон слишком примитивен, чтобы называть "хуй" "пенисом".
2. Ни в слове "хуй", ни в самом мужском половом органе нет ничего оскорбительного.
2.1. У Бога тоже есть хуй! Общеизвестно, что первый человек - Адам - был сотворен по образу и подобию Божию, т. е. с хуем!
2.2. Хуй является инструментом во исполнение воли Божией: "Плодитесь и размножайтесь" (Бытие. 1,28). Сам-то Рожков, в отличие от Христа, непорочно зачатого, был зачат с помощью хуя!
3. Платонов использовал слово "хуй" применительно к направлению движения Рожкова, но не к самой личности комиссара, не называя его ни "хуем", ни какой-либо хуевой частью, к примеру, "залупой".
4. Само по себе "посылание на хуй" носило для Рожкова исключительно рекомендательный характер: Платонов не толкал комиссара в спину и не принуждал его иными способами к движению в указанном направлении.
4.1. К тому же "рекомендация к движению" имела самый общий характер и не несла в себе никакой конкретики: Рожков не был проинформирован, в направлении чьего именно полового органа ему следовало бы совершить движение, не был разработан для комиссара и план действий в конкретной точке маршрута.
5. Честь мундира должностного лица также осталась незапятнанной, поскольку Платонов не давал рекомендации к движению непременно строевым шагом (левой! левой!), при погонах и в служебное время. Нет, в указанном направлении можно выдвигаться в домашнем халате и тапочках.
6. Обращаю Ваше внимание на отсутствие законодательных и нормативных актов, квалифицирующих слово "хуй" и его применение в указании маршрутов в качестве оскорбления и дозволяющих проводить следственные мероприятия в отношении Евгения Платонова!
6.1. Мнение Рожкова о нанесении ему оскорбления чисто субъективно, не соответствует действительности и является следствием, как скудоумия, так и морального уродства комиссара, порожденного отсутствием у него чувства юмора.
Поэтому римско-католическая церковь рекомендует Вам закрыть "дело Платонова" за отсутствием состава преступления. Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь.
С молитвою о Вашем добром здравии и служебном процветании
Милостью Божией,
Каноник Ростовского-на-Дону
Собрания христиан "Слово Божие"
Начальник канцелярии Е. П. Платонов".
Как тебе?"
воскресенье, 23 октября 2011
Час дракона
Из разряда странных ассоциаций.
Был такой анекдот.
Эльфы Толкиена, живущие в наше время, затаскивают Эрлонда в кино. Он видит осыпающиеся зелёные цифры, стонет «опять матрица» и пытается сбежать. Халдир его удерживает и говорит:
- Я «Две башни» смотрел, теперь и ты смотри.
Теперь про ассоциации.
Была у меня преподаватель английского языка. Не носитель, но долго жила в США. С нами, военными физиками, так развлекалась. Рассказку на английском рассказывала. Юморную или грустную. И по реакции диагноз ставила.
Вот и мне интересно, кому про эльфов смешно?
суббота, 22 октября 2011
Час дракона
Кенрен ждал. Долго. До тех пор, пока его лицо не набухло до состояния разваренного вареника. Дракон спал. Его тонкие уши, прохладные и влажные
(Кенрен проверил) слегка подрагивали. Иногда Годжун их прижимал, а иногда - настороженно и медленно поворачивал. Ему виделись сны.
Кенрен охладился в бассейне. Вернулся в парилку. Дракон спал. Кенрен не выдержал и тронул спящего за плечо.
- А?
- В бассейн не хотите? С холодной водой.
Годжун молча покрутил пальцем у виска.
- Так, судя по экспрессивности жеста, вы не запарились? Верно?
- Да, - удивился дракон, - а должен?
- Жарко же!
- Не очень.
- А, хотите, погорячей?
- Не возражаю.
- Щас!
Кенрен выскочил из парилки и распахнул дверь сауны.
- Тенпо, кого я вижу?
- Никого.
- Сейчас придёт Годжун, а у него зрение лучше.
Тенпо, помимо стратегических талантов, обладал мгновенной реакцией. Он схватил за руку своего давнего приятеля, которому сегодня проиграл, и кинулся к выходу.
- Тенпо, куда?..
- В библиотеку... - эхом под высокие потолки полетел ответ.
- Годжун-сама, там очень тепло, но сухо. Попробуете?
- Давайте... Сто градусов - это не слишком?
- Я первый пойду, если хотите.
- Да, нет, у Сагары все двести бывает.
- Где?
- А?
- Не важно. Сагара, она кто?
- Она - он. Родственник, - пожал плечами дракон, - близкий.
Кенрен с облегчением вздохнул. Про себя. Победно потёр руки. Про себя. Представил, как сейчас...
- Только туда мокрым нельзя, я вам волосы подсушу?
- Давайте.
Кенрен распустил влажную косу и осторожно стал перетирать пряди сухим полотенцем.
- Кого я вижу!
Феникс со свитой во всей красе. Птицекрылый красавец прищурился на сонного коллегу. Крикнул свите:
- Ребята, хватайте его, и в бассейн!
Кенрен, при всей своей убийственной реакции, не успел даже дёрнуться. Годжуна подхватили за руки-ноги и бросили в воду. Вода вскипела. Над поверхностью поднялась зубастая огнеокая голова. Феникс восторженно крикнул и превратился в себя.
Присутствующих в бане ками вынесло на улицу. Там кое-как отдышались. Теперь надо было дождаться, когда стихии угомоняться. Кенрен сидел на ступеньках и усиленно благодарил свою повышенную чувственность, которая заставила крепко-накрепко замотать бёдра полотенцем. Остальным пришлось хуже.
Дверь бани распахнулась.
- Джунь, может быть, ко мне? - игриво скосил глаза Феникс.
- Нет, - решительно ответил дракон, - меня сегодня один ками обещал развлекать. А это слово офицера. Да, Кенрен?
Час дракона
Кенрен открыл глаза. Темно. Так темно, как бывает только в Нижнем мире. Ни звёзд, ни луны. Ветер. Сильный, дочиста обглодавший прибрежные валуны.
Кенрен сел и тут же лёг снова: разбитый затылок тянул к земле. Где же бойцы? Они не могли уйти Наверх, оставив его здесь. Или не заметили в темноте?
Кенрен огляделся и не напрасно. Он увидел серую, едва заметную тень, рыскающую среди валунов, но испугаться не успел.
- Генерал, - позвала тень.
Кенрен сразу узнал низкий звучный голос, различимый даже в рёве ветра, но звучать этот голос здесь не мог. Кенрен вспомнил, что он спустился Вниз с первой группой, вспомнил огромного йокая, с которым предстояло сразиться и вспомнил, что Годжун остался в Тенкай. Когтистые пальцы легонько коснулись щеки генерала. Ошибки быть не могло: лицо, узнаваемое даже во тьме и под пятнами копоти, белая коса, перекинутая на грудь и засунутая за ворот.
- Что произошло, господин главнокомандующий?
- Я дрался с той стороны гряды, а когда перебрался сюда... не успел. Монстр был слишком крупным, а мозг его - слишком маленьким. Все погибли. Тебе повезло - ты отключился в начале боя.
- Вся группа?.. - застонал генерал.
- Да, это трагедия, - равнодушно согласился Годжун, - идти можешь?
Кенрен сел, хватаясь за землю руками.
- Надо уходить. На запах крови могут прийти падальщики. И шторм усиливается. Ещё немного, и нас просто унесёт. Вставай, я помогу.
Они добрались до скал, где нашли подходящую щель между двумя огромными валунами.
- Тебе надо лежать, генерал.
Дракон помог Кенрену устроиться, подложив под его разбитую голову комок мягкой ткани.
- Но вы же остались Наверху?
Годжун хмыкнул.
- Тебе видней. Выпей отвара.
Губы ощутили прикосновение горлышка. Кенрен протянул руку, и его пальцы наткнулись на плоскую, в сетчатой оплётке фляжку. Теплая вода отдавала тиной, но это было лучше, чем ничего.
Годжун улёгся рядом, прижавшись к боку Кенрена. Неудивительно - камни, тесно. И странно. Оплечья на главкоме не было. И ещё Кенрен чувствовал сильный, побеждающий вонь сгоревшего пороха и свежей крови, запах воды.
- Вы ранены?
- Нет.
- А лицо всё в крови.
- Это сажа. Там всего-то царапина от щебня.
- Буря - ваших рук дело?
- Нет. Я очень не люблю ветер. Ненавижу. Где он зарождается - неведомо, где замрёт - не известно. Похож на жизнь смертного, короткую и разрушительную. Ветер нагоняет на меня черную тоску.
Кенрен притянул Годжуна ещё ближе и устроил пушистую голову у себя на груди.
- Океану положено волноваться во время бури, - улыбнулся Кенрен, - вы такой лёгкий и тёплый.
- Спи, поэт.
Утро встретило Кенрена солнцем, криками чаек и воплями спасательной команды.
- Ох, и везунчик ты, Кенрен. Удачно закатился.
Генерал не без труда встал, рукой придерживая больной затылок. На камнях лежали два замотанных в белое кокона.
- Остальных уже унесли?
После недолгого молчания спасатели заговорили разом.
- Каких «остальных»? Вас трое было.
- Да он головой шандарахнулся!
- Ты в разведку пошёл. Не помнишь?
Кенрен покачал головой и скривился.
- А Годжун... сама где?
- Соскучился? В кабинете, наверно, или в чайной. Обед уже.
- Ты уверен?
- Да откуда я знаю, где он шляется?! Может быть, маршалу рассказывает, что думает о таких вот вылазках, как твоя. Нас главком инструктировал очень доходчиво.
Кенрен не стал спорить, махнул рукой и побрёл к вратам.
- Эй, генерал, горючее забыл! - окликнули его.
На камне лежала плоская фляжка, оплетённая разноцветными, но потускневшими от времени нитями.
Наверху были: госпиталь, отчёт, серьёзный разговор с маршалом. Очень много суеты. Только поздним вечером Кенрен остался в одиночестве. Он лежал на кровати поверх одеяла и рассматривал трофейную фляжку.
- Генерал!
Дверь распахнулась: первая группа пришла навестить раненого командира.
- Вы без нас не скучаете? Откуда это?
- Не моё, - ответил Кенрен, - надо отдать.
И понял, что до утра с наедине этой загадкой он не доживёт.
Кенрен перемещался по ночному Тенкай как можно медленней. Многое надо было понять. Фляжка, вот она, материальная и неоспоримая. А остальное? Теплое тело, пушистые волосы и горячее дыхание. А места между двумя валунами, как оказалось при свете дня, хватило бы на четверых. Кто согревал его? Уж точно не Годжун - резкий, злобный, бессердечный.
Кенрен остановился. «Вшшш», - сказали вишнёвые листья, взлетая стаей. Сильный, но ласковый, небывалый на Небесах ветер, толкнул генерала в спину.
Генерал преодолел последние метры и стукнул по резному дереву.
У открывшего дверь дракона были очень грустные глаза, а на щеке алела свежая царапина.
пятница, 21 октября 2011
Час дракона
- Что-то не так, сэр? - Кенрен заглянул в косенькие драконьи глазки и решил не мучить ящерку.
- Устал просто.
- Хотите, я вас развлеку? - обрадовался генерал.
- А вы уверены, что у нас одинаковое понимание этого процесса? - Годжун проявил завидную осторожность.
- Вот и узнаем, заодно!
Кенрен недолго думал:
- Первое. Ресторан.
- Я сыт.
- Вечером туда ходят не для этого, - сказал Кенрен наставительно.
Годжун оказался догадливым драконом.
- С дамами знакомиться?
- Вот именно.
- Кенрен, мною детей пугают, какие дамы?
- Так то, детей! У вас отбоя от женского пола не будет.
Дракон устало вздохнул:
- Я знаю, но это унизительно - выступать в роли экзотического животного.
Кенрен сглотнул.
- Я вовсе не это имел в виду!
- Вы - нет, а они - да.
Кенрену без дам было неинтересно. Но не каждый день с главкомом... Поэтому генерал предложил другой вариант:
- Ладно. Идём в баню. Прекрасная расслабуха.
- Ну... Хорошо, - согласился Годжун.
Банщик встретил их радостно.
- Господин Кенрен, давненько вас не было видно!
- Что посоветуете?
- Турецкая сегодня особенно легка.
- Турецкая, Годжун-сама, это когда в помещении один сплошной горячий пар.
- Неплохо. Идея мне нравится.
Кенрен расстелил на каменном ложе мгновенно намокшее махровое полотенце.
- Можно сидеть, можно лежать.
Годжун, блестя чешуёй, свернулся на ложе калачиком и немедленно заснул. Кенрен хмыкнул, сел на другую скамью, вытянул ноги и приготовился медитировать.
Скрипнула полупрозрачная стеклянная дверь.
- Вы позволите?
Бани были общественными, и Кенрен дружелюбно махнул рукой. Некоторое время ками молчал, потом тихо спросил:
- Ваш друг спит. Ему не станет плохо?
- Нет. Он обожает тепло и повышенную влажность. И он не мой друг. Он мой командир.
- Одно другому не помеха. Вообще-то, в первый момент я подумал, что вы любовники, но решил, что слово «друг» достаточно многозначно.
- Ик, - сказал Кенрен.
В первый момент он хотел разозлиться, но ками говорил так спокойно и обыденно, что генерал подумал: «а черт его знает».
- Я сказал что-то не то? Два красивых молодых человека...
- Красивых?!
- Каждый по-своему, конечно. Посмотрите.
Кенрен внимательно посмотрел на моток змеиной кожи, лежащий на скамейке перед ним.
- Андрогинное изящество линий, тонкие пальцы аристократа. Вероятно, у него имеется примесь крови высших йокаев?
- Нет, он простой дракон. Тьфу, то есть он - король драконий.
- О, это многое объясняет. Но ценность этого существа, конечно, не в том, что он - король, а в том, что он внутренне благороден. Раз вы не заинтересованы, я, пожалуй, дождусь, когда он проснётся. Попробую познакомиться.
- Что?! - Кенрен захлебнулся горячим паром и закашлялся.
Ками вежливо дождался, когда генерал очухается.
- Он спесив?
Кенрен задумался.
- Нет.
- Брезгует ками?
Кенрен вспомнил, как совсем недавно Годжун тряс генерала за отвороты шинели и орал. Драконьи слюни летели во все стороны, а клыки клацали прямо перед красивым генеральским носом.
- Нет.
- Так что же вы возмущаетесь? Вашему командиру будет хорошо со мной. Я знаю жизнь.
- Вы бы видели его клыки! С мой палец! Глаза красные, а от злобы наливаются желтым огнём!
Кенрен исчерпал доводы. Ками улыбнулся.
- Вы меня заинтриговали. Жажду заглянуть в эти глаза. Не думаю, что он будет на меня злиться, - ками звонко рассмеялся. - Уверен, он умён и прекрасно образован. При этом, наверняка, очень темпераментен.
«Есть такое дело, - уныло подумал генерал. Вон, коса какая, вся в капельках! Ресницы тоже. И чешуйки переливаются, как маленькие радуги. А характер у него, если честно, покладистый. И губы красивые. Интересно, он всегда их слегка во сне приоткрывает?» Кенрен смутился и от греха замотался в полотенце.
- Видите ли, - проникновенно сообщил он будущему соблазнителю главкома, - я просто постеснялся признаться. Он мой. Идите-ка вы отсюда!
Ками послушно выскользнул за дверь и ухмыльнулся. Тенпо, сидящий в соседней комнате, где располагалась финская парилка, обеднел на одно редкое издание. Потому, что проспорил.
четверг, 20 октября 2011
Час дракона
Час дракона
Тенпо, красиво упакованный в форму, сидел за своим рабочим столом и делал вид, что читает. Генерал ходил кругами, иногда останавливаясь, чтобы поправить стопку бумаг или выровнять на полке шеренгу сувениров.
Несколько часов назад Годжуна срочно вызвали к Императору, и теперь подчинённые напряжённо ждали возвращения командира.
- Я заигрался? - генерал попытался заглянуть маршалу в глаза.
- Ты заигрался, - не отрываясь от книги, ответил маршал.
читать дальше
Несколько часов назад Годжуна срочно вызвали к Императору, и теперь подчинённые напряжённо ждали возвращения командира.
- Я заигрался? - генерал попытался заглянуть маршалу в глаза.
- Ты заигрался, - не отрываясь от книги, ответил маршал.
читать дальше
среда, 19 октября 2011
Час дракона
- Вы не могли бы меня поставить на землю. Я попробую идти сам.
- Зачем? - удивился Кенрен.
- Неловко, скажут потом, что я на подчинённых верхом езжу.
- Зачем? - удивился Кенрен.
- Неловко, скажут потом, что я на подчинённых верхом езжу.
Час дракона
Утром Годжуну доложили, что накануне группа неопознанных военных ворвалась в одну из самых респектабельных кофеен и перемазала публику, включая женщин и высших князей, разноцветными водостойкими чернилами.
Годжун изорвал свой рапорт и напился до белых дракончиков.
Годжун изорвал свой рапорт и напился до белых дракончиков.
вторник, 18 октября 2011
Час дракона
- Маршал! Тенпо!
Услышав голос Милосердной, Тенпо подавил в себе желание сползти под стол и приветливо улыбнулся:
- Что вас привело ко мне?
Бодхисатва присела на кушетку, скромно сложив руки на коленях, и Тенпо понял, что дело плохо.
- Ты ведь любишь Конзена?
читать дальше
Услышав голос Милосердной, Тенпо подавил в себе желание сползти под стол и приветливо улыбнулся:
- Что вас привело ко мне?
Бодхисатва присела на кушетку, скромно сложив руки на коленях, и Тенпо понял, что дело плохо.
- Ты ведь любишь Конзена?
читать дальше
Час дракона
Кто из ПЧ жаловался на отсутствие арта по Годжо-Санзо? Арт в архиве нашла, зато ПЧ этого потеряла. 20 рисунков, эстетически выдерженных, посколку пейринг мне безразличен. Если надо, одним архивом скину в мыло.
понедельник, 17 октября 2011
Час дракона
Кенрен не без злорадства наблюдал, как кривится обычно невыразительная физиономия Годжуна. Врач, стягивающий бинтом драконье плечо, бубнил себе под нос нечто дежурно-успокоительное, типа «потерпите немного, ничего страшного». Подвёрнутая лодыжка, вывих ключицы и разрыв связок после удара крупного монстра - действительно, ничего страшного. Оплечье защитило владельца. Монстра убили, Годжуна достали из канавы и привели в чувство.
читать дальше
читать дальше
Час дракона
воскресенье, 16 октября 2011
Час дракона
Судьба - женщина справедливая и чувством юмора не обделённая.
Именно поэтому вместе с очередным пополнением в первую группу попал этот боец. Неисправимый шутник. Через неделю Кенрен завыл раненой гиеной.
читать дальше
Именно поэтому вместе с очередным пополнением в первую группу попал этот боец. Неисправимый шутник. Через неделю Кенрен завыл раненой гиеной.
читать дальше
Час дракона
Дача. Муж уехал в Москву. Пришлось на дачу ехать автобусом. Что б я ещё когда! Я могу купить этой редьки сколько угодно. Почему я должна её таскать? Как мама не поймёт, что, ладно клубнику, но капусту и редьку легче купить?
суббота, 15 октября 2011
Час дракона
Однажды, во время второй мировой войны моя бабушка с моей пятилетней мамой оказалась в оккупации. Не где-нибудь, на своей родине. Бабушка красивая, и было ей стрёмно. Она мазала себе лицо золой. Во избежание.
И, вот, подходит к ней как-то немец. Молодой вполне себе. Платком сажу с неё стирает и говорит: русские красивые, а культуры - нет. Всё.
Я не оправдываю этого немца. Я точно знаю, что бы с ним сделала, не будь у меня пятилетней дочки.
Кстати, эта бабушка прекрасно нашла общий язык с бабушкой мужа - депутатом латвийского сейма.
И, вот, подходит к ней как-то немец. Молодой вполне себе. Платком сажу с неё стирает и говорит: русские красивые, а культуры - нет. Всё.
Я не оправдываю этого немца. Я точно знаю, что бы с ним сделала, не будь у меня пятилетней дочки.
Кстати, эта бабушка прекрасно нашла общий язык с бабушкой мужа - депутатом латвийского сейма.
пятница, 14 октября 2011
Час дракона
Научная конференция. Молодцеватый докладчик-лейтенант читает мой доклад. Доклад, да, мой, но я охрипла. Полностью.
Он говорит:
- Есть это с маслом.
Все офигивают.
В тексте было "есть несколько смыслов".
Он говорит:
- Есть это с маслом.
Все офигивают.
В тексте было "есть несколько смыслов".